Едет Емеля на печи, а все ему дорогу уступают. Потому что нарисовал он угольком на побелке эмблему «Мерседеса».
Подошёл Емеля к проруби, чтобы Щуку поймать. Глядь — а в проруби Ю.М. Лужков Всероссийский день здоровья открывает.
Вытащил, стало быть, Емеля из проруби Щуку — огро-омную, зубастую! Щука и молвит ему человеческим голосом:
— Так и быть, отпущу я тебя, Емеля, только заплати мне откат.
И лежит Емеля на печи 30 лет и 3 года. Смотрят все — а это уж не Емеля, а Илья Муромец.
Поймал Емеля Щукугочи — как прям настоящую, на микросхемах. И говорит ему Щукугочи:
— Отпусти меня, Емеля-сан!
Поймал Новый Емеля щуку, прикинул:
— Та-ак… Вёдра с водой домой сами — ну, по тридцадке за ведро. Сани дров — сотня, больше в сельской местности не выручишь. На царевне-Несмеяне жениться — вообще сплошные убытки…
Пошёл, да и продал эту здоровую щуку на базаре за тыщу из расчёта сто восемьдесят рублей за кило.
Схватил Емеля Щуку.
— Чего надо? — спросила она.
— Н-ну, это… На печке б прокатиться. Дровец бы заготовить, с печки не вставая… И чтоб вёдра домой сами. И денег халявных побольше!
— Считай, что всё у тебя, панимашь, уже есть! — ответила Щука. — Я уже, нанимать, подписала соответствующий указ: запроцветаешь к весне… Тоиссь, или к осени…
«ЗОЛУШКА»
Разрезали на базаре большую тыкву — а там внутри сидит Золушка.
— Эх, — говорит, — не успела до полуночи из кареты вылезти!
Пустил отец-султан по стране гонцов с хрустальной туфелькой маленького размера.
— Кому туфелька придётся впору, та и есть невеста моего сына, — объявил владыка.
И пришлась туфелька впору 1349-ти юным девушкам, которые вскоре и стали жёнами счастливого наследника султана.
Часы пробили «12».
— Ну всё, пора! — воскликнула Фея. — Сейчас карета превратится в тыкву, а кучер — в крысу, а лошади…
— Ща как дам по сусалам, — злобно перебил её кучер, пыхнув густым перегаром, — и сразу будешь знать: «кры-ыса…», «пора-а…», «двенадцать ударов курантов»…
— Ладно, ладно!.. — поспешно объявила Фея. — Тогда — Новый год!
«Мышка бежала, хвостиком махнула — хрустальная туфелька и разбилась»… Я не понял, ваще! В какой это типографии перемешали страницы двух разных сказок?!
Уехала мачеха — гендиректор снабженческой фирмы — на бал. А Золушку оставила зернобобовые рассортировывать: семь эшелонов пшеницы, три баржи гороха, девять теплоходов бобов. Золушка за ночь разобрала это по регионам и на заработанный процент стала прекрасной принцессой.
Пришёл на бал юный ученик доброй Феи, взмахнул волшебной палочкой, и тут же Принц с Золушкой превратились в тыквы, Король — в кучера, Мачеха — в карету, а сама Фея — в крысу.
— Я же не волшебник, я только учусь! — развёл руками юноша.
Было у Мачехи целых две дочери, а у отчима — только одна. Поэтому они всё время и ссорились!
Например, злая Мачеха посылала дочку мужа в городскую котельную за удобрениями для своего огорода. Поэтому девушку так и прозвали — Золушка.
— Повела Фея окрест рукой и сообщила:
— А крыса превратится в кучера!
И тут же из всех подвалов и подворотен полезли сотни кучеров.
— Н-да, — сказала Золушка. — Фомулировочка-то не совсем точная!..
Пришла Золушка к Принцу, тот глядит — зуба нету!
— Понимаешь, — объяснила Золушка, — грызла намедни тыквенные семечки, да дверью кареты зуб и сломала!
Фея очень гордилась, что у неё на огороде росла тыква из далёкой Германии. — Мерседес! — пояснила Фея, похлопывая ладонью по тыквенному боку.
В сказочном государстве, где тыквы превращаются в кареты, торгующие семечками бабки обычно кричали:
— А вот запчасти! Кому запчасти!
Золушка не потеряла туфельку. Просто перед входом во дворец ей пришлось разуться. Там же строгий камердинер покрикивал на гостей:
— Ишь, понаехали тут! Паркет дорогой, красного дерева, тока что натёрли! Особливо тебе, девка, неча тут антиквариат твёрдым хрусталём царапать!