Гомер
Одиссея
ГОМЕР
ОДИССЕЯ
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ.
Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который Долго скитался с тех пор, как разрушил священную Трою, Многих людей города посетил и обычаи видел, Много духом страдал на морях, о спасеньи заботясь 5 Жизни своей и возврате в отчизну товарищей верных. Все же при этом не спас он товарищей, как ни старался. Собственным сами себя святотатством они погубили: Съели, безумцы, коров Гелиоса Гиперионида. Дня возвращенья домой навсегда их за это лишил он. 10 Муза! Об этом и нам расскажи, начав с чего хочешь. Все остальные в то время, избегнув погибели близкой, Были уж дома, равно и войны избежавши и моря. Только его, по жене и отчизне болевшего сердцем, Нимфа-царица Калипсо, богиня в богинях, держала 15 В гроте глубоком, желая, чтоб сделался ей он супругом. Но протекали года, и уж год наступил, когда было Сыну Лаэрта богами назначено в дом свой вернуться. Также, однако, и там, на Итаке, не мог избежать он Многих трудов, хоть и был меж друзей. Сострадания полны 20 Были все боги к нему. Лишь один Посейдон непрерывно Гнал Одиссея, покамест своей он земли не достигнул. Был Посейдон в это время в далекой стране эфиопов, Крайние части земли на обоих концах населявших: Где Гиперион заходит и где он поутру восходит. 25 Там принимал он от них гекатомбы быков и баранов, Там наслаждался он, сидя на пиршестве. Все ж остальные Боги в чертогах Кронида-отца находилися в сборе. С речью ко всем им родитель мужей и богов обратился; На сердце, в памяти был у владыки Эгист безукорный, 30 Жизни Агамемнонидом лишенный, преславным Орестом. Помня о нем, обратился к бессмертным Кронид со словами: "Странно, как люди охотно во всем обвиняют бессмертных! Зло происходит от нас, утверждают они, но не сами ль Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством? 35 Так и Эгист, - не судьбе ль вопреки он супругу Атрида Взял себе в жены, его умертвив при возврате в отчизну? Гибель грозящую знал он: ему наказали мы строго, Зоркого аргоубийцу Гермеса послав, чтоб не смел он Ни самого убивать, ни жену его брать себе в жены. 40 Месть за Атрида придет от Ореста, когда, возмужавши, Он пожелает вступить во владенье своею страною. Так говорил ему, блага желая, Гермес; но не смог он Сердца его убедить. И за это Эгист поплатился". Зевсу сказала тогда совоокая дева Афина: 45 "О наш родитель Кронид, из властителей всех наивысший! Правду сказал ты, - вполне заслужил он подобную гибель. Так да погибнет и всякий, кто дело такое свершил бы! Но разрывается сердце мое за царя Одиссея: Терпит, бессчастный, он беды, от милых вдали, на объятом 50 Волнами острове, в месте, где пуп обретается моря. Остров, поросший лесами; на нем обитает богиня, Дочь кознодея Атланта, которому ведомы бездны Моря всего и который надзор за столбами имеет: Между землею и небом стоят они, их раздвигая. 55 Скорбью объятого, держит несчастного дочерь Атланта, Мягкой и вкрадчивой речью все время его обольщая, Чтобы забыл о своей он Итаке. Но, страстно желая Видеть хоть дым восходящий родимой земли, помышляет Только о смерти одной Одиссей. Неужели не тронет 60 Милого сердца тебе, Олимпиец, судьба его злая? Он ли не чествовал в жертвах тебя на равнине троянской Близ кораблей аргивян? Так на что же ты, Зевс, негодуешь?" Ей отвечая, сказал собирающий тучи Кронион: "Что за слова у тебя из ограды зубов излетели! 65 Как это смог бы забыть о божественном я Одиссее, Так выдающемся мыслью меж смертных, с такою охотой Жертвы богам приносящем, владыкам широкого неба? Но Посейдон-земледержец к нему не имеющим меры Гневом пылает за то, что циклоп Полифем богоравный 70 Глаза лишен им, - циклоп, чья сила меж прочих циклопов Самой великой была; родился он от нимфы Фоосы, Дочери Форкина, стража немолчно шумящего моря, В связь с Посейдоном-владыкой вступившей в пещере глубокой, С этой поры колебатель земли Посейдон Одиссея 75 Не убивает, но прочь отгоняет от милой отчизны. Что же, подумаем все мы, кто здесь на Олимпе сегодня, Как бы домой возвратиться ему. Посейдон же отбросит Гнев свой: не сможет один он со всеми бессмертными спорить И против воли всеобщей богов поступать самовластно". 80 Зевсу сказала тогда совоокая дева Афина: "О наш родитель Кронид, из властителей всех наивысший! Если угодно теперь всеблаженным богам, чтоб вернуться Мог Одиссей многоумный в отчизну, прикажем Гермесу Аргоубийце, решений твоих исполнителю, к нимфе 85 В косах, красиво сплетенных, на остров Огигию тотчас Мчаться и ей передать непреклонное наше решенье, Чтобы на родину был возвращен Одиссей многостойкий. Я же в Итаку отправлюсь, чтоб там Одиссееву сыну Бодрости больше внушить и вложить ему мужество в сердце, 90 Чтоб, на собрание длинноволосых ахейцев созвавши, Всех женихов он изгнал, убивающих в доме без счета Кучей ходящих овец и рогатых быков тихоходных. После того я пошлю его в Спарту и Пилос песчаный, Чтобы разведал о милом отце и его возвращеньи, 95 Также чтоб в людях о нем утвердилася добрая слава". Кончив, она привязала к ногам золотые подошвы, Амвросиальные, всюду ее с дуновеньями ветра И над землей беспредельной носившие и над водою. В руки взяла боевое копье, изостренное медью, 100 Тяжкое, крепкое; им избивала Афина героев, Гнев на себя навлекавших богини могучеотцовной. Ринулась бурно богиня с высоких вершин олимпийских, Стала в итакской стране у двора Одиссеева дома Перед порогом ворот, с копьем своим острым в ладони, 105 Образ приняв чужестранца, тафосцев властителя Мента. Там женихов горделивых застала. Они перед дверью Душу себе услаждали, с усердием в кости играя, Сидя на шкурах быков, самими же ими убитых. В зале же вестники вместе с проворными слугами дома 110 Эти - вино наливали в кратеры, мешая с водою, Те, - ноздреватою губкой обмывши столы, выдвигали Их на средину и клали на них в изобилии мясо. Первым из всех Телемах боговидный заметил богиню. Сердцем печалуясь милым, он молча сидел с женихами. 115 И представлялось ему, как явился родитель могучий, Как разогнал бы он всех женихов по домам, захватил бы Власть свою снова и стал бы владений своих господином. В мыслях таких, с женихами сидя, он увидел Афину. Быстро направился к двери, душою стыдясь, что так долго 120 Странник у входа стоять принужден; и, поспешно приблизясь, Взял он за правую руку пришельца, копье его принял, Голос повысил и с речью крылатой к нему обратился: "Радуйся, странник! Войди! Мы тебя угостим, а потом уж, Пищей насытившись, ты нам расскажешь, чего тебе нужно". 125 Так он сказал и пошел. А за ним и Паллада Афина. После того как вошли они в дом Одиссеев высокий, Гостя копье он к высокой колонне понес и поставил В копьехранилище гладкое, где еще много стояло Копий других Одиссея, могучего духом в несчастьях. 130 После богиню подвел он к прекрасноузорному креслу, Тканью застлав, усадил, а под ноги придвинул скамейку. Рядом и сам поместился на стуле резном, в отдаленьи От женихов, чтобы гость, по соседству с надменными сидя, Не получил отвращенья к еде, отягченный их шумом, 135 Также, чтоб в тайне его расспросить об отце отдаленном. Тотчас прекрасный кувшин золотой с рукомойной водою В тазе серебряном был перед ними поставлен служанкой Для умывания; после расставила стол она гладкий. Хлеб положила перед ними почтенная ключница, много 140 Кушаний разных прибавив, охотно их дав из запасов. Кравчий поставил пред ними на блюдах, подняв их высоко, Разного мяса и кубки близ них поместил золотые; Вестник же к ним подходил то и дело, вина подливая. Шумно вошли со двора женихи горделивые в залу 145 И по порядку расселись на креслах и стульях; с водою Вестники к ним подошли, и они себе руки умыли. Доверху хлеба в корзины прислужницы им положили, Мальчики влили напиток в кратеры до самого края. Руки немедленно к пище готовой они протянули. 150 После того как желанье питья и еды утолили, Новым желаньем зажглися сердца женихов: захотелось Музыки, плясок - услады прекраснейшей всякого пира. Фемию вестник кифару прекрасную передал в руки: Пред женихами ему приходилося петь поневоле. 155 Фемий кифару поднял и начал прекрасную песню. И обратился тогда Телемах к совоокой Афине, К ней наклонясь головой, чтоб никто посторонний не слышал: "Ты не рассердишься, гость дорогой мой, на то, что скажу я? Только одно на уме вот у этих - кифара да песни. 160 Немудрено: расточают они здесь чужие богатства Мужа, чьи белые кости, изгнившие где-нибудь, дождик Мочит на суше иль в море свирепые волны качают. Если б увидели, что на Итаку он снова вернулся, Все пожелали бы лучше иметь попроворнее ноги, 165 Чем богатеть, и одежду и золото здесь накопляя. Злою судьбой он, однако, погублен, и нет никакого Нам утешенья, хотя кое-кто из людей утверждает: Он еще будет. Но нет! Уж погиб его день возвращенья! Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая: 170 Кто ты? Родители кто? Из какого ты города родом? И на каком корабле ты приехал, какою дорогой К нам тебя в гости везли корабельщики? Кто они сами? Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам ты добрался. Так же и это скажи откровенно, чтоб знал хорошо я: 175 В первый ли раз ты сюда приезжаешь иль давним отцовским Гостем ты был? Приезжало немало в минувшие годы В дом наш гостей, ибо много с людьми мой общался родитель". Так отвечала ему совоокая дева Афина: "Я на вопросы твои с откровенностью полной отвечу: 180 Имя мне - Мент; мой отец - Анхиал многоумный, и этим Рад я всегда похвалиться; а сам я владыка тафосцев Веслолюбивых, приехал в своем корабле со своими; По винно-чермному морю плыву к чужеземцам за медью В город далекий Темесу, а еду с блестящим железом. 185 Свой же корабль я поставил под склоном лесистым Нейона В пристани Ретре, далеко от города, около поля. С гордостью я заявляю, что мы с Одиссеем друг другу Давние гости. Когда посетишь ты героя Лаэрта, Можешь об этом спросить старика. Говорят, уж не ходит 190 Больше он в город, но, беды терпя, обитает далеко В поле со старой служанкой, которая кормит и поит Старца, когда, по холмам виноградника день пробродивши, Старые члены свои истомив, возвращается в дом он. К вам я теперь: говорили, что он уже дома, отец твой. 195 Видно, однако же, боги ему возвратиться мешают. Но не погиб на земле Одиссей богоравный, поверь мне. Где-нибудь в море широком, на острове волнообъятом, Он задержался живой и томится под властью свирепых, Диких людей и не может уйти, как ни рвется душою. 200 Но предсказать я берусь - и какое об этом имеют Мнение боги и как, полагаю я, все совершится, Хоть я совсем не пророк и по птицам гадать не умею. Будет недолго еще он с отчизною милой в разлуке, Если бы даже его хоть железные цепи держали. 205 В хитростях опытен он и придумает, как воротиться. Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая: Подлинно ль вижу в тебе пред собой Одиссеева сына? Страшно ты с ним головой и глазами прекрасными сходен. Часто в минувшее время встречались мы с ним до того, как 210 В Трою походом отправился он, куда и другие Лучшие из аргивян на судах крутобоких поплыли. После ж ни я с Одиссеем, ни он не встречался со мною". Ей отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев: "Я на вопрос твой, о гость наш, отвечу вполне откровенно: 215 Мать говорит, что я сын Одиссея, но сам я не знаю. Может ли кто-нибудь знать, от какого отца он родился? Счастлив я был бы, когда бы родителем мне приходился Муж, во владеньях своих до старости мирно доживший. Но - между всеми людьми земнородными самый несчастный 220 Он мне отец, раз уж это узнать от меня пожелал ты". Снова сказала ему совоокая дева Афина: "Видно, угодно бессмертным, чтоб не был без славы в грядущем Род твой, когда вот такого, как ты, родила Пенелопа. Ты ж мне теперь расскажи, ничего от меня не скрывая: 225 Что за обед здесь? Какое собранье? Зачем тебе это? Свадьба ли здесь или пир? Ведь не в складчину ж он происходит. Кажется только, что гости твои необузданно в доме Вашем бесчинствуют. Стыд бы почувствовал всякий разумный Муж, заглянувший сюда, поведенье их гнусное видя". 230 Снова тогда Телемах рассудительный гостю ответил: "Раз ты, о гость мой, спросил и узнать пожелал, то узнай же: Некогда полон богатства был дом этот, был уважаем Всеми в то время, когда еще здесь тот муж находился. Нынче ж иное решенье враждебные приняли боги, 235 Сделав его между всеми мужами невидимым глазу. Менее стал бы о нем сокрушаться я, если б он умер, Если б в троянской земле меж товарищей бранных погиб он Или, окончив войну, на руках у друзей бы скончался. Был бы насыпан над ним всеахейцами холм погребальный, 240 Сыну б великую славу на все времена он оставил. Ныне же Гарпии взяли бесславно его, и ушел он, Всеми забытый, безвестный, и сыну оставил на долю Только печаль и рыданья. Но я не об нем лишь едином Плачу; другое мне горе жестокое боги послали: 245 Первые люди по власти, что здесь острова населяют Зам, и Дулихий, и Закинф, покрытый густыми лесами, И каменистую нашу Итаку, - стремятся упорно Мать принудить мою к браку и грабят имущество наше. Мать же и в брак ненавистный не хочет вступить и не может 250 Их притязаньям конец положить, а они разоряют Дом мой пирами и скоро меня самого уничтожат". В негодованьи ему отвечала Паллада Афина: "Горе! Я вижу теперь, как тебе Одиссей отдаленный Нужен, чтоб руки свои наложил на бесстыдных пришельцев. 255 Если б теперь, воротившись, он встал перед дверью домовой С парою копий в руке, со щитом своим крепким и в шлеме, Как я впервые увидел героя в то время, когда он В доме у нас на пиру веселился, за чашею сидя, К нам из Эфиры прибывши от Ила, Мермерова сына: 260 Также и там побывал Одиссей на судне своем быстром; Яда, смертельного людям, искал он, чтоб мог им намазать Медные стрелы свои. Однако же Ил отказался Дать ему яду: стыдился душою богов он бессмертных. Мой же отец ему дал, потому что любил его страшно. 265 Пред женихами когда бы в таком появился он виде, Короткожизненны стали б они и весьма горькобрачны! Это, однако же, в лоне богов всемогущих сокрыто, Он за себя отомстит ли иль нет, возвратившись обратно В дом свой родной. А теперь я тебе предложил бы подумать, 270 Как поступить, чтобы всех женихов удалить из чертога. Слушай меня и к тому, что скажу, отнесись со вниманьем: Завтра, граждан ахейских созвав на собранье, открыто Все расскажи им, и боги тебе пусть свидетели будут. После потребуй, чтоб все женихи по домам разошлися; 275 Мать же твоя, если дух ее снова замужества хочет, Пусть возвратится к отцу многосильному, в дом свой родимый; Пусть снаряжает он свадьбу, приданое давши большое, Сколько его получить полагается дочери милой. Что ж до тебя, - мой разумный совет ты, быть может, исполнишь: 280 Лучший корабль с двадцатью снарядивши гребцами, отправься И об отце поразведай исчезнувшем; верно, из смертных Кто-либо сможет о нем сообщить иль Молва тебе скажет Зевсова - больше всего она людям известий приносит. В Пилосе раньше узнаешь, что скажет божественный Нестор, 285 К русому после того Менелаю отправишься в Спарту; Прибыл домой он последним из всех меднолатных ахейцев. Если услышишь, что жив твой отец, что домой он вернется, Год дожидайся его, терпеливо снося притесненья; Если ж услышишь, что мертв он, что нет его больше на свете, 290 То, возвратившись обратно в отцовскую милую землю, В честь его холм ты насыплешь могильный, как следует справишь Чин похоронный по нем и в замужество мать свою выдашь. После того как ты все это сделаешь, все это кончишь, В сердце своем и в уме хорошенько обдумай, какими 295 Средствами всех женихов в чертогах твоих изничтожить, Хитростью или открыто. Ребячьими жить пустяками Время прошло для тебя, не таков уже ныне твой возраст. Иль неизвестно тебе, что с божественным было Орестом, Славу какую он добыл, расправясь с коварным Эгистом, 300 Отцеубийцей, отца его славного жизни лишившим? Вижу я, друг дорогой мой, что ты и велик и прекрасен, Ты не слабее его, ты в потомстве прославишься также; Но уж давно мне пора возвратиться на быстрый корабль мой: Спутники ждут и наверно в душе возмущаются мною. 305 Ты ж о себе позаботься и то, что сказал я, обдумай". Снова тогда Телемах рассудительный гостю ответил: "Право же, гость мой, со мной говоришь ты с такою любовью, Словно отец; никогда я твоих не забуду советов. Но подожди, хоть и очень, как вижу, в дорогу спешишь ты. 310 Вымойся раньше у нас, услади себе милое сердце. С радостным духом потом унесешь на корабль ты подарок Ценный, прекрасный, который тебе поднесу я на память, Как меж гостей и хозяев бывает, приятных друг другу". Так отвечала ему совоокая дева Афина: 315 "Нет, не задерживай нынче меня, тороплюсь я в дорогу. Дар же, что милое сердце тебя побуждает вручить мне, Я, возвращаясь обратно, приму и домой с ним уеду, Дар получив дорогой и таким же тебя отдаривши". Молвила и отошла совоокая дева Афина, 320 Как быстрокрылая птица, порхнула в окно. Охватила Сила его и отвага. И больше еще он, чем прежде, Вспомнил отца дорогого. И, в сердце своем поразмыслив, В трепет душою пришел, познав, что беседовал с богом. Тотчас назад к женихам направился муж богоравный. 325 Пел перед ними певец знаменитый, они же сидели, Слушая молча. Он пел о возврате печальном из Трои Рати ахейцев, ниспосланном им Палладой Афиной. В верхнем покое своем вдохновенное слышала пенье Старца Икария дочь, Пенелопа разумная. Тотчас 330 Сверху спустилась она высокою лестницей дома, Но не одна; с ней вместе спустились и двое служанок. В залу войдя к женихам, Пенелопа, богиня средь женщин, Стала вблизи косяка ведущей в столовую двери, Щеки закрывши себе покрывалом блестящим, а рядом 335 С нею, с обеих сторон, усердные стали служанки. Плача, певцу вдохновенному так Пенелопа сказала: "Фемий, ты знаешь так много других восхищающих душу Песен, какими певцы восславляют богов и героев. Спой же из них, пред собранием сидя, одну. И в молчаньи 340 Гости ей будут внимать за вином. Но прерви начатую Песню печальную; скорбью она наполняет в груди мне Милое сердце. На долю мне выпало злейшее горе. Мужа такого лишась, не могу я забыть о погибшем, Столь преисполнившем славой своей и Элладу и Аргос". 345 Матери так возразил рассудительный сын Одиссеев: "Мать моя, что ты мешаешь певцу в удовольствие наше То воспевать, чем в душе он горит? Не певец в том виновен, Зевс тут виновен, который трудящимся тягостно людям Каждому в душу влагает, что хочет. Нельзя раздражаться, 350 Раз воспевать пожелал он удел злополучный данайцев. Больше всего восхищаются люди обычно такою Песнью, которая им представляется самою новой. Дух и сердце себе укроти и заставь себя слушать. Не одному Одиссею домой не пришлось воротиться, 355 Множество также других не вернулось домой из-под Трои. Лучше вернись-ка к себе и займися своими делами Пряжей, тканьем; прикажи, чтоб служанки немедля за дело Также взялись. Говорить же - не женское дело, а дело Мужа, всех больше - мое; у себя я один повелитель". 360 Так он сказал. Изумившись, обратно пошла Пенелопа. Сына разумное слово глубоко ей в душу проникло. Наверх поднявшись к себе со служанками, плакала долго Об Одиссее она, о супруге любимом, покуда Сладостным сном не покрыла ей веки богиня Афина. 365 А женихи в это время шумели в тенистом чертоге; Сильно им всем захотелось на ложе возлечь с Пенелопой. С речью такой Телемах рассудительный к ним обратился: "О женихи Пенелопы, надменные, гордые люди! Будем теперь пировать, наслаждаться. Шуметь перестаньте! 370 Так ведь приятно и сладко внимать песнопеньям прекрасным Мужа такого, как этот, - по пению равного богу! Завтра же утром сойдемся на площадь, откроем собранье, Там я открыто пред целым народом скажу, чтобы тотчас Дом мой очистили вы. А с пирами устройтесь иначе: 375 Средства свои проедайте на них, чередуясь домами. Если ж находите вы, что для вас и приятней и лучше У одного человека богатство губить безвозмездно, Жрите! А я воззову за поддержкой к богам вечносущим. Может быть, делу возмездия даст совершиться Кронион: 380 Все вы погибнете здесь же, и пени за это не будет!" Так он сказал. Женихи, закусивши с досадою губы, Смелым словам удивлялись, которые вдруг услыхали. Тотчас к нему Антиной обратился, рожденный Евпейтом: "Сами, наверное, боги тебя, Телемах, обучают 385 Так беззастенчиво хвастать и так разговаривать нагло. Зевс нас избави, чтоб стал ты в объятой волнами Итаке Нашим царем, по рожденью уж право имея на это!" И, возражая ему, Телемах рассудительный молвил: "Ты на меня не сердись, Антиной, но скажу тебе вот что: 390 Если бы это мне Зевс даровал, я конечно бы принял. Или, по-твоему, нет ничего уже хуже, чем это? Царствовать - дело совсем не плохое; скопляются скоро В доме царевом богатства, и сам он в чести у народа. Но между знатных ахейцев в объятой волнами Итаке 395 Множество есть и других, молодых или старых, которым Власть бы могла перейти, раз царя Одиссея не стало. Но у себя я один останусь хозяином дома, Как и рабов, для меня Одиссеем царем приведенных!" Начал тогда говорить Евримах, рожденный Полибом: 400 "О Телемах, это в лоне богов всемогущих сокрыто, Кто из ахейцев царем на Итаке окажется нашей. Все же, что здесь, то твое, и в дому своем сам ты хозяин. Вряд ли найдется, пока обитаема будет Итака, Кто-нибудь, кто бы дерзнул на твое посягнуть достоянье. 405 Но я желал бы узнать, мой милейший, о нынешнем госте: Кто этот гость и откуда? Отечеством землю какую Славится Какого он рода и племени? Где он родился? С вестью ль к тебе о возврате отца твоего он явился Или по собственной нужде приехал сюда, на Итаку? 410 Сразу исчезнув, не ждал он, чтоб здесь познакомиться с нами. На худородного он человека лицом не походит". И, отвечая ему, Телемах рассудительный молвил: "На возвращенье отца, Евримах, я надежд не имею. Я ни вестям уж не верю, откуда-нибудь приходящим, 415 Ни прорицаньям внимать не желаю, к которым, сзывая Разных гедателей в дом, без конца моя мать прибегает. Путник же этот мне гость по отцу, он из Тафоса родом, Мент, называет себя Энхиала разумного сыном С гордостью, сам же владыка он веслолюбивых тафосцев". 420 Так говорил Телемах, хоть и знал, что беседовал с богом. Те же, занявшись опять усладительным пеньем и пляской, Тешились ими и ждали, покамест приблизится вечер. Тешились так, веселились. И вечер надвинулся черный. Встали тогда и пошли по домам, чтоб покою предаться. 425 Сын же царя Одиссея прекрасным двором в свой высокий Двинулся спальный покой, кругом хорошо защищенный. Думая в сердце о многом, туда он для сна отправлялся. С факелом в каждой руке впереди его шла Евриклея, Дочь домовитая Опа, рожденного от Пенсенора. 430 Куплей когда-то Лаэрт достояньем своим ее сделал Юным подросточком, двадцать быков за нее заплативши, И наравне с домовитой женой почитал ее в доме, Но, чтоб жену не гневить, постели своей не делил с ней. Шла она с факелом в каждой руке. Из невольниц любила 435 Всех она больше его и с детства его воспитала. Двери открыл Телемах у искусно построенной спальни, Сел на постель и, мягкий хитон через голову снявши, Этот хитон свой старухе услужливой на руки кинул. Та встряхнула хитон, по складкам искусно сложила 440 И на колок близ точеной постели повесила. После Вышла старуха тихонько из спальни, серебряной ручкой Дверь за собой притворила, засов ремнем притянувши. Ночь напролет на постели, покрывшись овчиною мягкой, Он размышлял о дороге, в которую зван был Афиной.
ПЕСНЬ ВТОРАЯ.
Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос. Встал с постели своей возлюбленный сын Одиссея, В платье оделся, отточенный меч чрез плечо перебросил, К белым ногам привязал красивого вида подошвы, 5 Вышел быстро из спальни, бессмертному богу подобный, И приказание отдал глашатаям звонкоголосым Длинноволосых ахейцев тотчас же созвать на собранье. Очень скоро на клич их на площади все собралися. После того как сошлись и толпа собралася большая, 10 Вышел на площадь и он, с копьем медноострым в ладони. Шел не один он. За ним две резвых собаки бежали. Вид на него излила несказанно приятный Афина. Весь изумился народ, увидавши, каким подходил он. Сел он на месте отцовском, геронты пред ним расступились. 15 Встал благородный Египтий и речь пред собранием начал. Был он летами согбен и опыт имел богатейший; Сын его милый, Антиф-копьеборец, отплыл с Одиссеем На кораблях изогнутых в конями богатую Трою. Был умерщвлен он в глубокой пещере свирепым Циклопом 20 И послужил для него последней едою на ужин. Три еще сына остались; в числе женихов находился Сын Еврином, остальные в отцовском работали доме. Все же о первом все время он помнил, скорбя и печалясь. Слезы о нем проливая, он стал говорить пред собраньем: 25 "Слушайте, что, итакийцы, пред вами сегодня скажу я! Не созывались у нас ни совет, ни собранье народа С самой поры, как отплыл Одиссей на судах изогнутых. Кто же теперь нас собрал? Кто почувствовал надобность в этом, Из молодых ли людей кто-нибудь иль из тех, кто постарше? 30 Что он - услышал ли весть о прибытии войска и хочет Все сообщить нам правдиво, раз первый об этом услышал? Или о деле народном другом говорить он намерен? Благословенным он кажется мне и отважным. Пускай он Счастье получит от Зевса такое, какого желает!" 35 Кончил. С радостью речь его выслушал сын Одиссеев. Заговорить он рвался, на месте ему не сиделось. Стал в середине собранья. И скипетр вложил ему в руки Вестник, разумные мысли имеющий в сердце, Писенор. Прежде всего к старику Телемах обратился и молвил: 40 "Старец, тот муж недалеко, - сейчас его сам ты увидишь, Тот, кто собранье созвал. Печаль мне великая нынче. Вести такой я не слышал, чтоб к нам приближалося войско, Нечего мне сообщить вам, что первый об этом я слышал. Не собрался говорить и о деле другом я народном. 45 Дело идет обо мне и о бедах, на дом мой упавших. Две их: одна - погиб у меня мой отец благородный, Бывший над вами царем и всегда, как отец, вас любивший. Много еще тяжелее вторая беда, от которой Скоро погибнет наш дом и я разорюсь совершенно. 50 К матери против желанья ее пристают неотступно, Как женихи, сыновья обитателей наших знатнейших, Прямо к отцу ее в дом обратиться, к Икарию старцу, Смелости нет в них,- чтоб сам он за дочь свою выкуп назначил, Выбрав, кого пожелает и кто ему будет приятней. 55 Вместо того, ежедневно врываяся в дом наш толпою, Режут без счета быков, и жирных козлов, и баранов, Вечно пируют и вина искристые пьют безрасчетно. Все расхищают они. И нет уже мужа такого В доме, как был Одиссей, чтобы дом защитить от проклятья. 60 Мы ж не такие, чтоб справиться с этим, и даже позднее Жалкими будем мужами, способными мало к отпору. О, защитил бы и я, когда бы лишь силу имел я! Дело творится, какого терпеть уж нельзя! Безобразно Гибнет мой дом. Неужели самих это вас не приводит 65 В негодованье! Тогда постыдитесь хотя бы соседей, Окрест живущих! Побойтесь хотя бы богов, чтобы в гневе Не обратили на вас же они этих дел недостойных! Зевсом, владыкой Олимпа, я вас заклинаю, Фемидой, Что распускает собранья народа и их собирает, 70 Милые, вас я молю: перестаньте! И дайте мне горем В уединеньи терзаться! Красивопоножным ахейцам Не причинил ли, враждуя, обиды какой мой родитель, И за нее вы, враждуя, обиды теперь мне творите, Этих людей поощряя? Мне было бы лучше, когда бы 75 Сами поели вы все, что лежит у меня и пасется. Если бы вы все поели, то скоро пришла б и расплата. Мы бы по городу стали ходить, приставая к вам с просьбой Вещи назад возвратить, пока б вы всего не отдали. Нынче же сердце вы мне безнадежным терзаете горем!" 80 В бешенстве так он воскликнул и скипетр бросил на землю. Хлынули слезы из глаз. И жалость народ охватила. Все остальные безмолвно сидели, никто не решался Дерзко-обидное слово в ответ Телемаху промолвить. Только один Антиной, ему возражая, воскликнул: 85 "Что говоришь ты, надутый болтун необузданно буйный, Что нас порочишь? Желаешь пятном замарать нас позорным. Не женихи пред тобою ахейские здесь виноваты, Мать виновата твоя, безмерно коварная сердцем! Третий кончается год и уж скоро наступит четвертый, 90 Как у ахейцев в груди она дух бесконечно морочит. Всем надежду дает, обещается каждому порознь, Вести ему посылает, в уме же желает иное. Кроме того, против нас и другую придумала хитрость: Ткань начала она ткать, станок у себя поместивши, 95 Тонкую, очень большую и нам объявила при этом: - Вот что, мои женихи молодые (ведь умер супруг мой), Не торопите со свадьбой меня, подождите, покамест Савана я не сотку - пропадет моя иначе пряжа! Знатному старцу Лаэрту на случай, коль гибельный жребий 100 Скорбь доставляющей смерти нежданно его здесь постигнет, Чтобы в округе меня не корили ахейские жены, Что похоронен без савана муж, приобретший так много. Так говорила и дух нам отважный в груди убедила. Что ж оказалось? В течение дня она ткань свою пряла, 105 Ночью же, факелы возле поставив, опять распускала. Длился три года обман, и ей доверяли ахейцы. Но как четвертый приблизился год и часы наступили, Женщина нам сообщила, которая все это знала. За распусканием ткани прекрасной ее мы застали. 110 Волей-неволей тогда ей работу пришлося окончить. Слушай же! Вот что тебе, Телемах, женихи отвечают, Чтобы и ты это знал и все остальные ахейцы: Мать отошли и вели, чтобы шла за того, за кого ей Выйти прикажет отец и самой ей приятнее выйти. 115 Если ж ахейских сынов и впредь раздражать она будет, Гордая теми дарами, какие Паллада Афина Ей в изобильи дала, - искусством в прекрасных работах, Разумом светлым и хитрой смекалкой, - такою, которой Мы и у древних не знаем ахеянок пышноволосых, 120 Будь это Тиро, Микена в прекрасном венце иль Алкмена. Нет, ни одна не смогла б между них с Пенелопой сравняться Хитростью! Нынче, однако, ей хитрость ее не поможет. Будут они поедать и запасы и скот твой, покуда Станет упорствовать в тех она мыслях, которые в грудь ей 125 Боги влагают. Себе она этим великую славу Может добыть, но тебе лишь потери большие доставит. Мы ж не вернемся к делам и к невестам другим не поедем Раньше, чем по сердцу мужа она не возьмет средь ахейцев". И, возражая ему, Телемах рассудительный молвил: 130 "Как же бы из дому выгнать я мог, Антиной, против воли Ту, что меня родила и вскормила! Отец мой далеко, Жив или умер, - не знаю. Придется немало платить мне Старцу Икарию, если к нему мою мать отошлю я. И от отца пострадать мне придется. И грозно отплатит 135 Мне божество, если вызовет мать моя страшных эринний, Дом покидая. К тому ж я и славой покроюсь худою. Нет, никогда не отважусь сказать ей подобного слова! Если же это не нравится вам и в гнев вас ввергает, Что же! Очистите дом мой! С пирами ж устройтесь иначе: 140 Средства свои проедайте на них, чередуясь домами. Если ж находите вы, что для вас и приятней и лучше У одного человека богатство губить безвозмездно, Жрите! А я воззову за поддержкой к богам вечносущим. Может быть, делу возмездия даст совершиться Кронион! 145 Все вы погибнете здесь же, и пени за это не будет!" Так говорил Телемах. Вдруг Зевс протяженно гремящий Двух орлов ниспослал с высоты, со скалистой вершины. Мирно сначала летели они по дыханию ветра, Близко один от другого простерши широкие крылья. 150 Но, очутившись как раз над собранием многоголосым, Крыльями вдруг замахали и стали кружить над собраньем, Головы всех оглядели, увидели общую гибель И, расцарапав друг другу когтями и щеки и шеи, Поверху вправо умчались - над городом их, над домами. 155 Все в изумленье пришли, увидевши птиц над собою, И про себя размышляли, - чем все это кончиться может? Вдруг обратился к ним с речью старик Алиферс благородный, Масторов сын. Средь ровесников он лишь один выдавался Знанием всяческих птиц и вещею речью своею. 160 Он, благомыслия полный, сказал пред собраньем ахейцев: "Слушайте, что, итакийцы, пред вами сегодня скажу я! Больше всего к женихам обращаюсь я с речью моею. Беды великие мчатся на них. Одиссей уж недолго Будет вдали от друзей. Он где-то совсем недалеко! 165 Смерть и убийство растит он для всех женихов Пенелопы! Плохо также придется и многим из нас, кто живет здесь, На издалека заметной Итаке. Подумаем лучше, Как женихов поскорей обуздать нам. Пускай перестали б Лучше уж сами, - гораздо для них это было б полезней. 170 Не новичок я в гаданьях и дело свое понимаю. И с Одиссеем, смотрите, вполне все свершается точно, Как предсказал я в то время, когда собирались ахейцы Выступить в Трою и с ними пошел Одиссей многохитрый. Вынесши множество бедствий, товарищей всех потерявши, 175 Всем незнакомый, домой на двадцатом году он вернется, Так говорил я, и все это точно свершается нынче!" Сын Полиба ему, Евримах, возражая, ответил: "Было бы лучше, старик, когда б ты домой воротился И для ребят погадал, чтобы с ними чего не случилось! 180 В этом же деле получше тебя погадать я сумею. Мало ли видим мы птиц, под ярким летающих солнцем. Вовсе не все предвещают из них что-нибудь. Одиссей же В крае далеком погиб. Хорошо бы, когда бы с ним вместе Гибель взяла и тебя! Прекратил бы свои ты вещанья, 185 Не подстрекал бы и так раздраженного всем Телемаха. Верно, подарок в свой дом получить от него ты желаешь! Но говорю я тебе, и слова мои сбудутся точно: Если ты, с опытом долгим своим и богатым, враждебность Глупой своей болтовнею поддерживать в юноше станешь, 190 Прежде всего и ему от этого будет лишь хуже, Ибо совсем ничего против нас он поделать не сможет. А на тебя мы, старик, жесточайшую пеню наложим. Выплатить будет ее нелегко и для сердца печально. А Телемаху пред всеми, кто здесь, предложил бы я вот что: 195 Матери пусть он прикажет к отцу своему возвратиться; Тот же пусть свадьбу готовит, приданое давши большое, Сколько его получить полагается дочери милой. Раньше, вполне убежден я, ахейцев сыны не отстанут С тяжким своим сватовством. Никого мы из вас не боимся, 200 Ни самого Телемаха, как много бы слов он ни сыпал, Ни о вещаньях твоих не печалимся. Все они вздорны! Ими, старик, только больше вражду ты к себе возбуждаешь. Будет по-прежнему здесь все добро поедаться, и платы Им не дождаться, покамест ахейцам согласье на свадьбу 205 Ею не будет дано. Ведь сколько уж времени здесь мы Ждем, за нее соревнуясь друг с другом. А время проходит, Новых себе мы не ищем невест для приличного брака". И сыну Полиба в ответ Телемах рассудительный молвил: "Я, Евримах, ни тебя, ни других женихов благородных 210 Ни уговаривать, ни умолять уже больше не стану. Все ведь известно богам, а также известно ахейцам. Дайте лишь быстрый корабль мне и двадцать товарищей, с кем бы Всю дорогу проделать я мог и туда и обратно. Я собираюся в Спарту поехать и в Пилос песчаный, 215 Там об отце поразведать исчезнувшем. Верно, из смертных Кто-либо сможет о нем мне сказать иль Молва сообщит мне Зевсова - больше всего она людям известий приносит. Если услышу, что жив мой отец, что домой он вернется, Буду я ждать его год, терпеливо снося притесненья. 220 Если ж услышу, что мертв он, что нет его больше на свете, То, возвратившись обратно в отцовскую милую землю, В честь его холм я насыплю могильный, как следует справив Чин похоронный по нем, и в замужество мать мою выдам". Так произнес он и сел. И встал пред собраньем ахейцев 225 Ментор. Товарищем был безупречного он Одиссея. Тот, на судах уезжая, весь дом ему вверил, велевши Слушать во всем старика и дом охранять поусердней. Добрых намерений полный, к собранью он так обратился: "Слушайте, что, итакийцы, пред вами сегодня скажу я! 230 Мягким, благим и приветливым быть уж вперед ни единый Царь скиптроносный не должен, но, правду из сердца изгнавши, Каждый пускай притесняет людей и творит беззаконья, Если никто Одиссея не помнит в народе, которым Он управлял и с которым был добр, как отец с сыновьями. 235 Я не хочу упрекать женихов необузданно дерзких В том, что, коварствуя сердцем, они совершают насилья: Сами своей головою играют они, разоряя Дом Одиссея, решивши, что он уж назад не вернется. Но вот на вас, остальных, от всего негодую я сердца: 240 Все вы сидите, молчите и твердым не смеете словом Их обуздать. А вас ведь так много, а их так немного!" Евенорид Леокрит, ему возражая, воскликнул: "Ментор, упрямый безумец! Так вот к чему дело ты клонишь! Хочешь народом смирить нас! Но было бы трудно и многим 245 Всех нас заставить насильно от наших пиров отказаться! Если бы даже и сам Одиссей-итакиец вернулся И пожелал бы отсюда изгнать женихов благородных, В доме пространном его за пиршеством пышным сидящих, Было б его возвращенье супруге его не на радость, 250 Как бы по нем ни томилась. Погиб бы он смертью позорной, Если б со многими вздумал померяться. Вздор говоришь ты! Ты же, народ, расходись! К своим возвращайся работам! Этого в путь снарядить пускай поторопятся Ментор И Алиферс - Одиссею товарищи давние оба. 255 Думаю, долго, однако, он вести выслушивать будет, Сидя в Итаке. Пути своего никогда не свершит он!" Так сказав, распустил он собрание быстро ахейцев, И по жилищам своим разошелся народ из собранья. А женихи возвратились обратно в дом Одиссея. 260 Вдаль ушел Телемах по песчаному берегу моря, Руки седою водою омыл и взмолился к Афине: "Ты, посетившая дом наш вчера и в туманное море Мне в корабле быстроходном велевшая плыть, чтоб разведать, Нет ли вестей о давно уж ушедшем отце моем милом 265 И об его возвращеньи! Мешают мне в этом ахейцы, Боле ж всего - женихи в нахальстве своем беспредельном". Так говорил он молясь. Вдруг пред ним появилась Афина, Ментора образ приняв, с ним схожая видом и речью, И со словами к нему окрыленными так обратилась: 270 "Также и впредь, Телемах, не будь неразумным и слабым, Раз благородная сила отца излита тебе в сердце Сила, с какой он всего добивался и словом и делом. Станет тогда и тебе твой отъезд исполним и возможен. Если же ты Одиссею не сын и не сын Пенелопе, 275 Думаю, вряд ли удастся тебе совершить, что желаешь. Редко бывает с детьми, чтоб они на отца походили, - Большею частию хуже отца, лишь немногие лучше. Если ж и впредь не останешься ты неразумным и слабым, Если тебя не совсем Одиссеева кинула сметка, 280 Дело исполнить свое вполне ты надеяться можешь. О женихах неразумных, об их замышленьях и кознях Брось теперь думать: ни разума нет в этих людях, ни правды. Нет и предчувствия в сердце, что близко стоят перед ними Черная Кера и смерть, что в один они день все погибнут. 285 Путь же совсем недалек, которого так ты желаешь. Вот какой я товарищ тебе по отцу: раздобуду Быстрый корабль для тебя и последую сам за тобою. Ты же теперь воротись к женихам. А тебе на дорогу Пусть заготовят припасы, пусть ими наполнят сосуды. 290 В амфоры сладкого скажешь вина нацедить вам, муку же Ячную - мозг человека - в мешки пусть положат из кожи. Я добровольцев пока наберу средь народа. Судов же В морем объятой Итаке немало и новых и старых. Я между ними корабль пригляжу, который получше, 295 Быстро его снарядим и выйдем в широкое море". Так сказала Афина, Зевесова дочь. И недолго Ждать Телемах оставался, услышавши голос богини. Милым печалуясь сердцем, поспешно направился к дому. Там женихов он застал горделивых: в зале столовой 300 Коз обдирали одни, боровов во дворе обжигали другие. Встал Антиной, засмеялся, навстречу пошел Телемаху, Взял его за руку, слово сказал и по имени назвал: "Эх, Телемах, необузданно буйный и гордоречивый! Брось ты заботу о том, чтоб вредить нам и делом и словом! 305 Лучше садись-ка ты есть к нам и пить, как бывало когда-то. Все же, что нужно тебе, приготовят охотно ахейцы Быстрый корабль и отборных гребцов, чтоб скорей ты приехал В Пилос священный и слухи собрал об отце многославном". Сыну Евпейта в ответ Телемах рассудительный молвил: 310 "Нет, Антиной, никак не могу я при наглости вашей В пире участье принять со спокойным и радостным духом. Иль не довольно, что раньше, когда еще мальчиком был я, Вы, женихи, богатства ценнейшие наши пожрали? Нынче, как стал я большим и, советников слушая умных, 315 Много узнал, и в груди моей мужества стало побольше, Кер постараюсь зловещих на головы ваши наслать я, Или, отправившись в Пилос, иль здесь же, на острове этом. Еду - и сделаю путь, о котором я здесь говорю вам; Еду в чужом корабле, ибо сам ни гребцов не имею, 320 Ни корабля своего: вам выгодней так показалось!" Молвил и руку свою из руки Антиноевой вырвал Очень легко. Женихи между тем пировать продолжали. Над Телемахом глумились они и шутили словами. Так говорил не один из юношей этих надменных: 325 "Эй, берегитесь! На нас Телемах замышляет убийство! Иль он кого привезет из песчаного Пилоса в помощь, Или, быть может, из Спарты. Ведь рвется туда он ужасно! Или в Эфиру поехать сбирается, в край плодородный, Чтобы оттуда привезть для жизни смертельного яду, 330 Бросить в кратеры его и разом нас всех уничтожить". Так и другой говорил из юношей этих надменных: "Знает ли кто? Ведь возможно, и он в корабле изогнутом, Как Одиссей, вдалеке от домашних погибнет, блуждая! Этим немало и нам он доставит хлопот. Ведь придется 335 Все достоянье его тогда разделить между нами, Матери ж с будущим мужем владеть предоставим мы домом". Так говорили. Меж тем Телемах в кладовую спустился С кровлей высокой, большую, в которой хранилися кучи Золота, меду, одежда в ларях, благовонное масло. 340 Там же в порядке вдоль стен одна за другою стояли Бочки из глины со сладким вином многолетним - напитком Чистым, божественным; он сохранялся на случай, когда бы Все. же вернулся домой Одиссей, хоть и много страдавши. Дверью двустворчатой, прочно прилаженной, вход запирался. 345 Ключница в той кладовой и ночи и дни находилась, Все охраняя запасы с великим усердьем и знаньем, Опа, сына Пенсенора дочь, Евриклея старушка. К ней Телемах обратился, позвавши ее в кладовую: "Амфоры сладким вином наполни мне, няня, - вкуснейшим 350 После того дорогого, которое здесь бережешь ты, Помня о нем, о бессчастном, в надежде, что, может быть, в дом свой Снова вернется отец, ускользнувши от Кер и от смерти. Амфор наполни двенадцать и крышками сверху покрой их. Кожаных плотных мешков приготовивши, ты их наполнишь, 355 Двадцать отмеривши мер, размолотой яичной мукою. Знай об этом одна! Заготовишь припасы и в кучу Все их поставишь, а вечером я заберу их, когда уж Мать поднимется в верхний покой свой, о сне помышляя. В Спарту я ехать сбираюсь и в Пилос песчаный - разведать, 360 Нет ли там слухов о милом отце и его возвращеньи". Так он сказал. Евриклея кормилица громко завыла И огорченно к нему обратилась со словом крылатым: "Как могла у тебя в голове эта мысль появиться, Милый сынок мой! Ну как ты - любимый, единственный - как ты 365 Пустишься в дальние земли? Погиб уж вдали от отчизны Богорожденный отец твой, в краю, для него незнакомом. Эти ж, едва ты уедешь, коварное дело замыслят, Хитростью сгубят тебя и все меж собой здесь поделят. Милый, останься же здесь, со своими! Зачем тебе надо 370 Всякие беды терпеть, беспокойным скитаяся морем?" Так, Евриклее в ответ, Телемах рассудительный молвил: "Няня, не бойся! Решенье такое мое не без бога. Но поклянись мне, что матери ты ничего не расскажешь Раньше, чем минет одиннадцать дней иль двенадцать с отъездом, 375 Или не спросит сама, иль другие об этом не скажут. Как бы, боюсь я, от слез красота у нее не поблекла". Клятвой великой богов старуха тогда поклялася. После того как она поклялась и окончила клятву, В амфоры сладкого тотчас вина налила и в мешках им 380 Кожаных, сшитых надежно, муки заготовила ячной. А Телемах к женихам пировавшим вернулся обратно. Новая мысль тут пришла совоокой Афине богине. Образ приняв Телемаха, пошла обходить она город; Остановившись пред мужем, к нему обращалася с просьбой, 385 Чтобы на быстрый корабль они вечером все собралися. С просьбой потом к Ноемону, блестящему Фрония сыну, О корабле обратилась. Охотно он ей предоставил. Солнце меж тем опустилось, и тенью покрылись дороги. На море быстрый корабль спустила богиня и снасти 390 Все уложила в него, какие для плаванья нужны. После поставила судно при выходе самом из бухты. Все уж товарищи к судну сошлись, приглашенные ею. Новая мысль тут пришла совоокой Афине богине: Быстро направилась в дом Одиссея, подобного богу, 395 Сладостный сон излила на глаза женихам пировавшим, Ум помутила у них, из рук у них выбила кубки. В город отправились все они спать и в постелях лежали Очень недолго, как сладкий им сон уже пал на ресницы. Вызвала после того Телемаха из комнат прекрасных 400 Дочь совоокая Зевса и с речью к нему обратилась, Ментора образ приняв, с ним сходствуя видом и речью: "Друг, уж товарищи прочнопоножные сели за весла И дожидаются, скоро ль ты двинуться в путь соберешься. Живо идем и не будем задерживать долго отъезда!" 405 Кончив, пошла впереди Телемаха Паллада Афина, Быстро шагая. А следом за нею и сын Одиссеев. К морю и к ждавшему их кораблю подошли они вскоре. На берегу там нашли уж товарищей длинноволосых. И обратилася к ним Телемаха священная сила: 410 "Ну-ка, друзья, принесемте припасы! Они уже дома Все заготовлены. Мать ничего об отъезде не знает, Так же другие служанки; одна только слышала тайну". Так он сказал и пошел, а следом за ним и другие. В доме забравши припасы, в корабль прочнопалубный быстро 415 Все их они уложили, как сын Одиссеев велел им. Сам Телемах поднялся на корабль за Афиною следом; На корабельной корме она села, а возле богини Сел Телемах. Отвязали причалы товарищи, быстро Сами взошли на корабль чернобокий и сели за весла. 420 Благоприятный им ветер послала Паллада Афина: По винно-чермному морю Зефир зашумел быстровейный. Тут Телемах, ободряя товарищей, им приспособить Снасти велел, и они приказанью его подчинились. Мачту еловую разом подняли, внутри утвердили 425 В прочном гнезде и ее привязали канатами к носу. Белый потом натянули ремнями плетеными парус. Парус в средине надулся от ветра, и яро вскипели Воды пурпурного моря под носом идущего судна; С волн высоких оно заскользило, свой путь совершая. 430 На корабле чернобоком они паруса закрепили, После налили вином кратеры до самого края И совершать возлияния стали богам вечносущим, Больше же всех остальных - совоокой Афине богине. Быстро всю ночь и все утро бежал их корабль чернобокий.