Вернувшись к Билибину, князь Андрей узнает то, «что уже знают все кучера в городе» и что
неизвестно во дворце: французы приближаются к Брюнну.
23
Зная положение русских войск, Андрей мгновенно понимает, что несет с собой это известие:
«значит и армия погибла: она будет отрезана». Вот когда наступает час, ради которого он покинул
отца и беременную жену.
Известие о безнадежном положении русской армии «было горестно и вместе с тем приятно кня-
зю Андрею... ему пришло в голову, что ему-то именно предназначено вывести русскую армию из этого
положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет
ему первый путь к славе!»
Билибин уговаривает его — очень разумно, с точки зрения здравого смысла, — не возвра-
щаться в армию Кутузова, где его ждет «или поражение и срам», или мир, если он будет заключен.
«Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать
с нами...» — толкует Билибин.
«— Этого я не могу рассудить, — холодно сказал князь Андрей, а подумал: «Еду для того, что-
бы спасти армию».
— Mon cher, vous etes un heros, — сказал Билибин». Кто из них прав? Да, рассуждения Били-
бина совершенно справедливы, и положение русской армии безнадежно, и незачем князю Андрею
ехать, но сам же Билибин, вопреки всякому здравому смыслу, признает: «Мой милый, вы герой». По-
тому что умение поступать вопреки здравому смыслу, повинуясь только голосу своей совести, только
чувству долга, своей ответственности перед людьми, страной, армией — это умение и называется ге-
роизмом.
«А ежели ничего не остается, кроме как умереть? — думал князь Андрей уже в дороге,
направляясь навстречу русской армии. — Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Вот что имел в виду старик Болконский, когда взвизгнул: «...коли узнаю, что ты повел себя не
как сын Николая Болконского, мне будет... стыдно!» Эти трудные, эти гордые люди превыше всего
ставят честь, свое мужское и человеческое достоинство. Отказавшись ехать с Билибиным и направля-
ясь к армии Кутузова, князь Андрей ведет себя как сын Николая Болконского. В штабе Кутузова,
куда явился, наконец, князь Андрей, каждый тоже ведет себя согласно своему характеру. Красавец
Несвицкий «перевьючил себе все, что... нужно, на двух лошадей... Хоть через Богемские горы уди-
рать». А Кутузов, озабоченный, стоит с Багратионом на крыльце, не видя и не слыша Болконско-
го.
«— Ну, князь, прощай, — сказал он Багратиону. — Христос с тобой. Благословляю тебя на
великий подвиг».
И князь Андрей, еще не понимая, что происходит, знает одно: не станет он удирать с Несвиц-
ким.
«— Ваше превосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде
князя Багратиона», — говорит он Кутузову.
«— Садись, — сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, — мне хорошие офицеры
самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
— Еще впереди много, много всего будет, — сказал он со старческим выражением проница-
тельности, как будто поняв все, что делалось в душе Болконского...»
Князю Андрею кажется, что сейчас, вот сию минуту он найдет или упустит свой единствен-
ный час, свой Тулон. А жизнь длинна и впереди Шенграбен, и Аустерлиц, и Бородино; может быть,
среди людей, занятых собой, своим спасеньем или своей честью, славой, один Кутузов понимает это.
12. БИТВА ПРИ ШЕНГРАБЕНЕ
Понимая, что русская армия почти в безвыходном положении, Кутузов решил послать Багратио-
на с четырьмя тысячами солдат через труднопроходимые Богемские горы навстречу французам, а сам
он со всей остальной армией, обозами и тяжестями двинулся туда же по другой, более легкой, но
более длинной дороге. Багратиону предстояло не только быстро совершить трудный переход, но и за-
держивать сорокатысячную французскую армию до прихода Кутузова. Вот почему, прощаясь с Ба-
гратионом, Кутузов сказал: «Благословляю тебя на великий подвиг».
Отряду Багратиона удалось опередить французов и даже ввести их в заблуждение. Любимый
маршал Наполеона Мюрат подумал, что перед ним вся русская армия, и тоже решил дожидаться,
когда подойдут все наполеоновские войска. Пока это известие дошло до Наполеона и он понял ошибку
Мюрата, отряд Багратиона получил передышку. Русские расположились возле австрийской деревни
Шенграбен и ждали сражения.
24
Здесь, в битве под Шенграбеном, мы увидим всех, с кем познакомились до сих пор. Здесь будут