Аннотация

Криптоохота

В Большом давали "Шнягу". Очень может быть, стоило остаться в Маскве на новогодние распродажи. Кожугет Ивченко в один момент даже подумал так и сделать.
В конце концов, охота не его хобби, да и не спокойно всё это. И недостаточно экстравагантно в то же время.
Криптоохота - это скорее увлечение сотрудников правоохранительных органов, а не начинающего дизайнера интерьеров.
Но друзья...
- Будешь криптодизайнером, - сказали друзья, - Едем.

Так Кожугет оказался 27-го декабря на юге, увешанный дизайнерскими сумочками, сумками и баулами. А также оружием в чехлах из настоящей гвинейской кожи.
Нестерпимо банально, но Кожугет не мог иначе, это же очевидно.

Охота на снежного человека дело не простое. И очень опасное. Кожугет немало прочитал в интернете по теме.
Видел фотографии убитых снежными людьми представителей креативного класса. Таких же молодых красивых мэнов как и он сам.
Только улыбались они теперь одной и той же застывшей улыбкой и все разом исчезали, стоило только закрыть страницу. Причем исчезали абсолютно, как будто комп выключаешь, завершаешь сеанс - тьма на экране, черный квадрат.
Вернее, прямоугольник.

Такой же чёрный, как после того разговора с Ирэн, когда она отключилась, пожелав Кожугету стать настоящим винером. Типа сначала он должен стать винером, а потом пытаться приглашать её на Мальдивы с целью создания семьи.
Да... Конечно, папа у неё серьезный человек, босс в народном контроле. Две области у неё, одна республика, остров в океане. Парфюмер собственный.

Тогда,вечером, в ресторане "Мавзолей" Макс Раптор, его старый добрый френд, сказал, что нечего париться, что пусть хороша девка ("я бы дал ёй в голову"), но надо и свои возможности соизмерять, куда со свиным рылом в калашный ряд.
Это Макс ему сказал, Кожугету.
По хорошему, надо было наехать на него, да только Кожугет тогда в глаза друзьям не мог смотреть, не хотел, в ресторане сидел как зомби. Какие тут наезды.

Главное, он ведь и Ирэн в глаза не смотрел по-настоящему, когда всё это происходило, разговор, объяснение...
В этом всё дело.

***

Бить снежного человека надо наверняка. Тюу! Бац так конкретно. Хороший подствольник - самое то. Лучше любого крупного калибра. Кожугет не собирался устраивать дуэль с какими-то дикими гоминидами, рискуя получить смертельный удар камнем из пращи или ещё какую хрень неизвестно откуда.
Они хорошие пращники, писали опытные охотники. Со ста метров могут попасть в голову камнем. И это не фейк, были фото и видео реальных охот, где случалось такое.

Кожугет уходил с этих страниц, ему не нравилась кровь и как всё разбрызгано вокруг вместе с этой кровью.
Хорошо, что выбрал себе оптический прицел.
Макс улыбнулся, как всегда, тонко, узнав о приобретении прицела.
- Не тот кайф, - сказал, - Когда валишь через оптику образину. Не тот кайф. Рогатиной надо.

На площади у отеля посмотрели памятник Нодарику Екатери, основателю города. Он, конечно, и нахер не нужен был бы, этот памятник, просто надо чем-то вечер занять.
Девушек, которых предложили прямо в лифте отеля, решили взять попозже, а пока пройтись по городу чуть-чуть.
Сфоткались зачем-то у этого Нодарика, отца-основателя бронзового, облепленного такими же бронзовыми подхалимами с шашками и важными бумагами с печатями. Или папирусами с печатями, какая разница. В рулонах, короче.
В смысле дизайна тоже не о чем говорить, дискурс отсутствует. Провинция, это вообще в культурном плане заебок.
Зачем тогда? Ну никому же в Маскве не покажешь эти фото. И сам смотреть не станешь...
Может, правда, привезти Ирэн шкуру снежного человека, как говорят кенты? Типа бросить к ногам? Может, подействует? Со свиным рылом в калашный ряд, а? Подниматься-то надо.
Но это, разумеется, только в том случае, если охота удастся.
Причем, его, Кожугета, выстрел должен стать решающим.

Макс, конечно, прав со своей рогатиной. Он вообще серьезный, с семи лет был учеником закрытой школы в туристическом кластере на Северном Кавказе. Шилом в глаз кого угодно ткнёт, не только снежного человека.
Кожугет так бы не смог. И Роба, третий их кент, тоже не смог бы. Здесь сомнений не было. Роберт тоже элитарий, только слегка заторможенный. Ну, у папы театр свой, что вы хотите. К тому же родом он из Миттино, а это, хочешь не хочешь, накладывает.

***

Последним населённым пунктом перед заповедной зоной была станица Шмоленгская. Здесь жили казаки. Так, по крайней мере, было написано в путеводителе.
Друзья попали как раз на казачий круг, где, судя по всему, решался какой-то важный вопрос.
К покосившемуся обшарпанному зданию с вывеской "Шмоленгское Казачье общество" шли, постоянно оглядываясь, мужчины, сверкающие погонами, лампасами и медалями.
Кожугету показалось, что они кого-то побаиваются и не чувствуют себя здесь хозяевами.
Как-то так.

Неужели снежные люди могут появиться в самой станице?
Нет, такого не может быть. Казаки не потому так неуверенно себя ведут. Тут что-то другое. Стоило порасспрашивать об этом проводника. Осторожно, разумеется. Они конечно здесь прикормленные, закон опять же, но...
Проводник сейчас находился на круге. Тоже решал вопрос со всеми вместе.

- Это решение Государственной Думы - ставить всем чипы, - говорил номенклатурного вида дядя с крыльца халупы, - Нам надо поддержать, а вы, не пойму, выёживаетесь здесь...
- Что ж получается, я теперь и в баню не смогу сам пойти, чтоб за мной не подглядывали? А к куме?
- Вот дед Эдуард даёт! - зашумел круг, - Чип в голову - бес в ребро.
- Вы, дед Эдуард, прекращайте мне казаков баламутить, - прервал общий смех начальник, - Вас к ордену батьки фон Паннвица представили. а вы так несерьёзно подходите. Это ж всеобщая чипизация населения. Для нас же делается.
- Да то и коню понятно...

Проводник имел странное имя - Саня. А на ногах что у него было!
- На обувь вашу смотрю, - надо было объяснить этому Сане своё внимание, - Зачем? Снега-то нет.
- Я не из дома, - был ответ, - А к утру может и подморозить. Литературу знаете?
- Что? Литературу? Литературу знаем...

Странный, конечно, проводник. Но другого и ожидать не следовало. Лицо у него такое, что может в спину зарядить из карабина в любой момент.
Просто обязан зарядить в спину с таким лицом... Впрочем, что это я? У них хари, не лица. И у проводника и у этого десятника на крыльце. У них у всех хари в этой социальной страте, я просто мало езжу по стране, вот откуда такой московский говорок милый - "лица".

Позже Саня решил рассказать о своих валенках:
- В прошлом году со снежного человечка снял. Крупный такой самец. С казаками загоном взяли. Брыкался, йёти.
- Что же, братишка, они разве валенки носят? - удивился Кожугет.
- Действительно, братишка, валенки - это Масква, стиль, на "Винзаводе" высший шик... - присоединился к разговору Макс.
- На винзаводе, говоришь? Не знаю... У нас тоже шик. И у них шик. Если в засаду пойдем, могут пригодиться.
- Послушай, а какие там у них племена валенки носят, кривичи или , как там... поляне?
- Физики и лирики носят.
- Физики и лирики? - Макс захохотал, - Это вы их так называете?
- Нет. Они сами.

Но в засаду они не сели. Оставили машину на опорном пункте охотхозяйства - крошечном форте в верховьях реки Шебш и в первом же выходе наткнулись на снежного человека. В часе пути от форта.

Их было даже двое, самец и самка. Макс прошептал - "самочка". Кожугет почему-то вспомнил Ирэн, когда услышал это слово, но задумываться и обращать внимание на свои впечатления не было возможности - все бросились на землю и стали брать снежных людей на прицел.
Классно, что те не видели охотников. Егеря предупредили, что у тварей появилась особь с арбалетом. Вроде бы даже замочили кого-то из охотников недавно.

В прицеле возникло косматое чудовище с гитарой. Оно ещё и пело своей самке! Серенады походу.
Реально ахуеть.

На джинсах снежного человека Кожугет прочитал: "Lee". Взял в перекрестие живот существа, сердце закрывала гитара.
- Физик или лирик? - одними губами спросил Макс у проводника.
Тот сделал знак подождать и стал прислушиваться к звукам, издаваемым снежным человеком.

Чебурашка-дружочек,
Ты присядь на пенёчек...

Хриплое рокотанье дичи ничего не сказало Кожугету. Но Саня, похоже, знал животный мир.
- Лирик, - сказал.

Вообще, Кожугету тоже подумалось, что у них на прицеле был лирик. В звуках разбирался только Саня, а вот окрас платья самки мог сказать о многом. По крайней мере дизайнеру.
То ли перья птичьи, то ли огурцы украшали балахон сучки. Такой дизайн, ясен пень, более всего подходит для лириков. У физиков должны быть формулы.

А какая жуткая расцветка!
В какой голове, пусть даже совершенно безмозглой, может родиться идея сочетать зелёный и оранжевый?
Лирик, безусловно.

Нет, какая-то разумная деятельность, несомненно, присутствует в головах этих существ. Игра на гитаре - это твёрдое доказательство. Но какая связь, вернее, какое противоречие между наличием разумной деятельности и охотой?
Отстрел подобных мыслителей - первое дело настоящих винеров.
Но стрелять Кожугету не хотелось.
В самца он бы выстрелил, наверно, а вот в самку...

- Давайте, вы с Робой цельте в самку, а мы в самца! - Макс, сволочь, читал мысли. И смотрел тяжело.
- Нет, наоборот.
- Что нет!? Хочешь, чтоб он нас завалил, если промажете? Для этих радость есть мочити успешных людей, слышал?

Показалось сначала, что выстрелили с той стороны. Кожугет не успел ни вздрогнуть, ни испугаться.
- Ну что ж вы, заметили нас! - крикнул Саня. Его усатая физиономия была похлеще, чем у снежного человека, - Стреляйте!

Проводник своим выстрелом завалил самку. Кожугет видел как снежный человек подхватил её на руки и рванулся за деревья.
Спусковой крючок нажал кто-то другой. Или что-то другое. Палец или внутренний мир. Эго. Совершенно точно, Кожугет ещё только целился, а пуля из его карабина уже впивалась в жертву.
Рука гоминида дёрнулась, показалось, что пуля попала ему в локоть.

Должно было оторвать руку, решил Кожугет. Но рука у того была цела. То есть осталась на месте.
Пытаясь обхватить тело своей тян, снежный человек вымазывал кровью оранжевые с зелёным огурцы. Или это были таки птичьи перья?

Кожугету вдруг всё стало ясно.
Вдруг - это не совсем вдруг, было мгновение перед этим, когда он понял, что рад своему промаху. Рад тому, что пуля не оторвала снежному человеку руку. Так рад, что и не припомнишь, приходилось ли ещё так радоваться в жизни.
Ну а следом за этой радостью и ясность, как и почему он был отвергнут Ирэн.
Нельзя с таким связывать жизнь.
Это же очевидно.

Шкуры таки ушли от них. Снежный человек пытался оторваться от погони и унести свою самку. Казалось, у него ничего не выйдет - кровавый след не оставлял ему никакой возможности скрыться.
Но когда охотники и дичь неожиданно оказались у крутого обрыва, всё изменилось.
Снежный человек повернулся к преследователям, посмотрел всем в глаза. Затем, прижимая к себе своё любимое существо, бросился с обрыва.

Проводник даже не ругался, он смотрел, как бурлящая река далеко внизу уносит добычу.

Кожугет выдержал последний взгляд снежного человека, хоть и был к этому не готов. В самом деле, как к этому подготовиться, это же не фото разглядывать и не чучело в музее естественной истории. И не заглядывать в глаза насаженным на колья головам у ворот форта в охотхозяйстве. Тем более, там и глаз-то нет, птицы выклевали давно.

Или, всё таки, не так уж не готов он был?
В любом случае, нечего об этом говорить, домой надо скорее возвращаться, в Маскву.

© Copyright: Дмитрий Колдани, 2012
Свидетельство о публикации №212122301115

12226 или рукопись, найденная на Валдае

Да, согласен, ездить на велосипеде в противогазе неудобно. Тем более, если на тебе плащ от ОЗК. Но подождите смеяться.
Вы слышали, что в Хевроне рухнул Мамврийский дуб?
То-то и оно.

Надо мной есть кому смеяться. Надо мной смеялась жена, когда я пытался окропить помещение дезраствором. Ну как смеялась...улыбалась странно. И то только поначалу. Надо мной смеются соседи. Эти уже в голос.
Один, у которого зона на лице написана, даже песню запел однажды мне вслед, хулиганскую: "А поп с кадилою ходил..."

Не знаю, может быть, я и в правду похож на попа. Особенно, когда выхожу из дома в полном облачении. Раньше был похож на Ленина. Сам видел в отражении, когда выключал компьютер.
Как такому певуну объяснишь, что надо окуривать участок от вируса? И не с кадилом я был, а с банкой из-под пива, сам сделал устройство, куда нужно угольки положить и гавайскую смесь. Особую. И читать нараспев Ковид девятнадцатый, стих я тоже сам сочинил.
.
Мамврийский-то дуб рухнул, но я верю, я знаю, есть легенда - растёт где-то на островах огромный имбирь, настоящее Мировое дерево, всю округу наполняет дивным эфиром, от которого вирусы погибают мгновенно. По лианам, опутывающим могучий ствол, карабкаются вверх весёлые обезьяны-бонобо, а развесистая крона дерева способна укрыть в своей тени целую роту солдат карантинных частей, которые прочёсывают местность в поисках нарушителей режима.

По-моему, даже картина есть с таким сюжетом, не исключено, что не одна. Конечно, художники, способные создавать такие полотна, никакие не передвижники.
Очень может быть, сам Боттичелли в своё время рисовал это дерево, он ведь тоже не передвижник. Надо поискать в книге.
Книга лежит перед портретом Барона Субботы на коробке из-под почтовой посылки.
Когда-то давно я укрыл коробку льняной скатертью с вышитыми петухами и сделал подобие алтаря, где возжигаю свечи перед ликами борцов с коронавирусом.
Так надо.

Саму книгу я привёз на дачу из нашей московской квартиры. Там она появилась из прошлого, из вещей матери. Это роскошно изданный альбом "Галерея Уффици". Такие книги называют фолиантами, не каждый хипстер поднимет. Они, кстати, остались где-то, хипстеры? Я очень давно не был в городе.
Именно Боттичелли привёл меня к Кольской сверхглубокой скважине. Он сделал меня таким, каким я кажусь сейчас - вздорным стариком в первобытных средствах защиты, увлёкшимся самоизоляцией настолько, что пора принимать меры.
Ещё и на Ленина похож....

А ведь было время, когда этот Ленин в отражении напоминал Ди Каприо...
Я вообще тогда был чуть ли не ковид-диссидентом, правда. Как и многие, сидел в изоляции, плевал свысока.
Вы знаете, как это - за окном апрель, а вокруг апокалипсис. Причём апокалипсис не now, а конкретный - змею видели на Стене Плача, вирус отаке. Кордоны и пропуска. Ковыряться в носу запрещают уже на полном серьёзе. В Самаре оштрафовали девушку, которая шла помогать своей бабушке... Чтобы отклонить астероид, NASA тайно запустило ракету... Лица закрыты масками, но дурость каждого видна так, что уже не спрячешь никогда.
Ящур, короче.

Тогда происходящее казалось мне бредом. Никто не хотел вводить войска в столицу, но пришлось. На улицах появились военные и противовирусная техника. Любого могли задержать по подозрению в короне. Ходили пугающие слухи о Пулковском обсерваторе, куда собирали лиц со слабыми антителами. Вроде бы застрелили кого-то при попытке побега.

Это было весною, зеленеющим маем...

В какой-то момент я и решил навести порядок в старом книжном шкафу. Так была извлечена на свет моя священная книга.
Самое интересное, что ни тогда, ни позже я так и не открыл альбом. Видимо, сакральные знания, хранящиеся в книге пока не доступны моему пониманию. Книга действует сама по себе, когда просто лежит на алтаре. И когда лежала в шкафу, тоже действовала.

Прекрасно помню, как я приготовился вытереть с неё пыль, стою с тряпкой в руке и вдруг вижу рядом ещё одну книгу, старое издание Жюля Верна "Путешествие к центру Земли". А дальше...
Дальше всё и началось.
Кажется, я даже не стёр пыль с галереи Уффици.

Дело в том, что открой я священный альбом, я всё равно, не нашёл бы того, что мне было нужно - карты. Карта ада Боттичелли хранится не во Флоренции, а там где ей и положено быть - в библиотеке Ватикана. Римский папа робко прячет, как говорил Саша Кольский...

Вы спросите, почему же эта книга священная, если я её даже не открывал ни разу? И что за карта ада, откуда она взялась вообще? Какая связь между ней, Ватиканом и Жюлем Верном? И между ними и Кольской сверхглубокой скважиной... А ещё между всем этим и мной.
Действительно, выглядит немного запутанно.
И это при том, что вы ещё не знаете про Сашу Кольского...

Между тем, связь очевидна. Галерея вывела меня на "Путешествие к центру Земли". А где у нас центр Земли?
Разумеется, в Кольской сверхглубокой скважине.

Меня туда реально потянуло. Я решил ехать. Подумал - когда, если не сейчас.

В первую очередь надо было подумать об аусвайсе. Чтобы было что предъявить местным и федеральным органам цифровой трансформации.
Никаких оснований, чтобы покинуть место жительства и ехать в Заполярье, по работе, например, у меня не было. Работу я потерял ещё в марте. Честно говоря, тогда у меня были сложности с тем, чтобы просто получить разрешение на выход из квартиры - пришли времена, когда 90-е стали казаться Ренессансом.

Можно было мечтать о депутатском иммунитете, с таким кодом почти по всей стране можно передвигаться, но у меня, к сожалению, не столь развитая иммунная система.
И силовичком не выгляжу .

Хорошо, конечно, было бы обзавестись спецпропуском, как сотрудник чего-нибудь системообразующего, букмекерской конторы, например, но это тоже не просто. А, главное, дорого.
Да и не было у меня возможности выйти на нужных людей - Даниловский рынок закрыли.

Оставалось прикинуться врачом, лучше всего эпидемиологом, но, поразмыслив, пришлось отказаться от этой затеи - на трассе, рассказывали, лютует спецназ Роспотребнадзора. Даже с ксивой медработника можно конкретно попасть.

И это без учёта того, что предстояло преодолеть бесчисленное количество блок-постов полиции и Росгвардии. Поговаривали, что на дорогах работают и чекисты. Я думал, что речь шла о сотрудниках Всероссийской Чип-Компании, но, оказалось, нет - предупреждали о тех ещё чекистах, настоящих, на гелендвагенах.

Но самое проблемное это агенты Главного Противовирусного Управления - вот кому нельзя попадаться. Уже одно моё имя, казалось, могло их насторожить. Константин Балай - ну что это такое?

Мне повезло. Друзья слепили документ из ЗАО "Пандемия-сервис". С таким аусвайсом можно было ехать хоть на плато Путорана - у этой конторы, как говорили, есть там секретные объекты.

Бумага выглядела солидно, в ней даже присутствовало слово "госзакупки". На агентов ГПУ вряд ли произведёт впечатление, а вот на всех остальных точно окажет магическое воздействие. Помню, что в графе "цель поездки" стояло: "обеспечение мероприятий по дезинфекции тундры".
О том, что может скрываться за этими словами не хотелось думать.

Не хотелось думать и о некоторых других вещах. Во-первых, до самого последнего момента я не знал, как представить всё это дело с путешествием к центру Земли жене, а во-вторых, в дороге меня могли ждать не только проверки документов, но и опасности иного рода.

Идеально было бы добраться до места на своём "Урале" с коляской, но в интернете попался материал, как местные иммунодефицитные граждане натянули трос между деревьями и завалили одного известного тревел-блогера, тоже мотоциклиста. Сообщалось, что в операции по поиску преступников участвовали войска иммунной защиты и даже срочно прибывшие из Москвы слушатели Академии контрпартизанской борьбы.
Пришлось ехать на такси.

Кстати, я не верил, что в Мурманской области много такси на дровах. Оказалось, правда. Дорого, конечно, но зато какой шик!
Естественно, в такси свирепствовало радио "Шансон".

Сними маску при мне, ты, Забава,
И, краснея, положь на него...

Видимо, это была песня про шпили-вили во время изоляции.
Лагерник из подмосковного коттеджного посёлка выводил свои куплеты брутально до кваканья и мужественно до такой степени, что пришлось попросить водителя приоткрыть окно.

Сам я маску снял только в посёлке Заполярном. Таксист попросил отдать маску ему - она была из камуфляжа. Я её надел ещё на КПП в Пикколово - в тех краях уже не канали легкомысленные московские изделия в цветочек.

Издалека Кольская сверхглубокая напоминала космический корабль, севший на экзопланету не совсем земного типа. Выглядело всё как на самых смелых полотнах советских мастеров фантастической живописи.
Чем ближе, тем больше чувствовалась разруха. Пыльные тропинки других планет забылись сами собой. Полярное солнце будто хотело вдавить тебя в тундру. Вскоре за ощущением мерзости запустения уже не стало видно дикую природу Севера.

Я не встретил ни одного человека, пока шёл к скважине. По фотографиям я хорошо представлял себе, что должен увидеть.
Однако, место, где Землю пронзили очень глубоко, а потом ещё и намертво закрыли крышкой встретило меня такой печалью, что я растерялся. К такому нельзя было подготовиться.

Никакие фотографии не могут передать чувства, охватывающие тебя у этого люка в ад.

Конечно, я тогда не знал, с чем я столкнулся, что это на самом деле вход в ад, надёжно задраенный ещё во времена СССР. Циклопические гайки выглядели надёжно.
Легенды про это место я слышал во множестве, но как я мог в них верить? Если даже коронавирус мне представлялся тогда фантомом и происками мировой закулисы?

Глаза мне открыл Саша Кольский.

Он подошёл ко мне танцующей походкой, только я его не видел. И походку соответственно, тоже не видел. Просто у этого человека она должна была быть именно такой, вы потом поймёте почему. И имени его, разумеется, я не знал, хотя, позже, когда стали выпивать и он представился, это имя показалось мне знакомым.
Я как раз выставлял скромную снедь, в последний момент по наитию прихваченную в поселковом магазине - бутылку водки, хлеб и банку сардин в масле. Мне подумалось, что так следует сделать возле люка. И приношение - вроде как на кладбище - и атмосферно.

Кто знает, кого там прикрыли гайками советские учёные? Вдруг там реально души грешников без водки сидят и без уважения?

Выглядел Саша так, будто был из свиты Воланда. Седая борода, с которой можно было петь про то, как снимает маску женщина со сладким именем Забава. Нереальной голубизны пиджак и краповая тельняшка. Приветливый, как болото, взгляд и такого же цвета глаза.
Кроме того, он был продвинутым искусствоведом.
Только тогда я этого не знал и немного испугался его неожиданного появления. К тому же он был в сандалиях, а это, как вы понимаете, для Заполярья странно.

- Похоже на МРОТ, вы не находите? - с улыбкой спросил он, указывая, на цифры, выведенные на крышке скважины, - Глубина двенадцать тысяч двести двадцать шесть метров. Предел!

Голос его звучал, и правда, как из радио "Шансон". Но к тому времени, я уже справился с испугом.

Так мы и познакомились. Саша Кольский сказал, что находится здесь на экскурсии. Поначалу мы ограничивались обыкновенным разговором о поэзии - вокруг оказалось ещё много разнообразных граффити. Особенный восторг у моего нового знакомого вызвали слова, кем-то выведенные мелом на куске плоского шифера:

"...Извивается... но ведь это... Это...
Это гигантский спрут!.. И он лезет к нам! Николай!..»

Я в поэзии ничего не понимал, поэтому выискивал грамматические ошибки - в своё время я даже участвовал в общероссийском диктанте.

Вдруг появился третий.
Откуда он выполз непонятно. Если Саша Кольский выглядел свергнутым с небес божеством, то этот тип выглядел просто подозрительно. Таких можно встретить в Гоа, но не в области Петсамо.

Больше всего тип был похож на мухомор, причём на такой мухомор,чьи золотые времена давно миновали, но за который в следственном комитете всё равно могут завести уголовное дело.

- Вергилий Барченко! - объявил незнакомец, представляясь, и манерно выставил ножку в непромокаемом сапоге.

Там, где в сапог были заправлены расшитые морскими звёздами джинсы, я успел прочитать надпись: "Йёти". И только через полчаса понял, что значит эта фамилия - Барченко.
А вот, что значит имя Вергилий, я понял много позднее, уже когда вернулся из путешествия к себе на Озеро.

Этот Вергилий и предложил распить установленную мной у Кольской сверхглубокой скважины водку. На неуверенные возражения, что это жертва духам, провокатор высказался в том смысле, что он сам типа чуть ли не дух и вообще живое думает о живом, а нас, может быть, только трое в этом мире и осталось, по крайней мере, такое впечатление.

- Могу принести мамонтовую кость, - добавил Барченко, поведя плечом куда-то на север, - У меня за перевалом припрятано.

- Думает о живом и о живительном! - с нездоровым восторгом поддержал Вергилия Саша Кольский и вопросительно посмотрел на меня, впрочем, уже скручивая пробку с бутылки. Ладонь у него была как у галерного гребца.

Очевидно, договариваться с духами предстояло мне. А про мамонтовую кость я так и не понял - закусывать ею что ли?

Вот тут и пошёл разговор за Боттичелли.

Выходило так, что скважину эту бурили, руководствуясь созданной им картой. Картой ада. Причём делалось это не для каких-то геологических конгрессов, а по заданию КГБ. Контора глубокого бурения - так тогда Контору и называли, вроде бы в шутку.

Только какие шутки, если речь шла о безопасности первых лиц государства. Посмертной безопасности, в преисподней.

Чекистам необходимо было обеспечить надёжные каналы связи со своей агентурой в аду. Потому что с достижением бессмертия имелись временные трудности. Несмотря на все усилия и значительные средства, вложенные в проект.
Было принято решение договориться с самим Сатаной. Или в крайнем случае, с чертями. Чтобы не жарили там слишком рьяно уважаемых людей. А без Эпохи Возрождения в такое дело лезть не стоит.

О чём, вы думаете, Сталин разговаривал с Булгаковым по телефону?
И почему было приложено столько усилий чтобы отвоевать у Финляндии и западных держав у неё за спиной область, где впоследствии стали бурить?

Своим рассказом и особенно этими вопросами Саша Кольский привёл меня в состояние, близкое к столбняку. Только что, ещё в такси, я не знал о существовании продвинутого искусствоведения, а тут вдруг столько информации!

Когда прозвучало имя Сандро Боттичелли, я понял, что оказался здесь неслучайно. Выяснилось, что и чекистов привела сюда он. Точнее его карата ада, составленная ещё в конце ХV-го века.

Чтобы там ни говорили, а по серьёзным вопросам с Ватиканом всегда удавалось договориться. И Москве и Санкт-Петербургу. В Ватикане тогда уже что-то знали. Надо было просто взять лупу и исследовать картину с использованием математических методов.
Не зря папский престол упорно засылал своих епископов к Ивану Грозному. А ещё раньше к Александру Невскому в Великий Новгород. Область Печенга, или, как позднее стали её называть - Петсамо тогда входила в состав Новгородской республики. А раз знал Ватикан, то знал и Боттичелли. А также и Леонардо, и Борджиа.

В этом месте Саша Кольский прервался и посмотрел на меня.

- А ты с какого факультета? - спросил он, - Борджиа знаешь?

Я кивнул. Вспомнить с какого я факультета у меня не получилось.

Саша показал нам карту. Она была распечатана на принтере, но средневековье, тем не менее, ощущалось. Кое-где имелись пометки карандашом.

- На воронку похоже, - сказал Барченко, рассматривая Ад.
- Или на пирамиду перевёрнутую, - согласился Саша, - Вот здесь, прямо под нами, это всё и находится.
- И пробкой заткнуто?
- Ну да...Здесь ведь как... Бур увяз - всей стране пропадать.

Меня не удивило, что Барченко засомневался.

- Так мы что, пропадаем? - спросил он, - С тех самых пор?
- И даже раньше! Мне вы можете не верить, но невозможно не верить математике, - продолжал продвинутый искусствовед, указывая на крышку скважины, - Взгляните на эти цифры. 12226. В сумме они нам дадут 13. Но даже в открытых источниках есть настоящая глубина, которую смогли достичь - 12 километров 262 метра...
- Ну и что это нам даёт, Маэстро? - перебил его Барченко, - Там тоже 13 получается. В сумме.
- А то, что разница между этими цифрами - это число 36! Вот тут всё и начинается!

Действительно началось.

Саша Кольский указал на то, что цифры 3 и 6 в сумме нам дадут число 9, а цифра 13, также в сумме даст 4, что при сложении опять приведёт нас к числу 13.

- Это странно, - согласился озадаченный Барченко, - Но я всё равно не понимаю, что это значит. Я не Перельман.
- Не надо быть Перельманом, чтобы сложить А и Б! - воскликнул Маэстро, - Посмотрите на цифру 6! Вот она фигурирует и в той и в той глубине. И явно выделяется и там и там, видите? Теперь сложите с уже имеющимся у нас числом 13.
- И что?
- Мы получим 19! Коронавирус, если кто не понял. Ковид -19! - Саша вдавил палец в цифры на люке, - Это привет оттуда! Не сработали, видать, гайки...

Сказать, что мы были потрясены, это ничего не сказать.

- Тогда уже Б с Л надо складывать, а не с А, - вымолвил Барченко, - И с Я.
- Вы? - не понял Кольский, но сразу же спохватился, - Ааа... Ну да, это математика, язык Вселенной...

***

Теперь вы понимаете, почему я считаю, что мы живём в последние времена. Знали бы вы, как я жалел на обратном пути, что отдал тогда свою камуфлированную маску таксисту...

Пишу этот рассказ от руки, в интернет мне нельзя. Там навалятся кибер-силовики или казачий интернет-патруль и придётся объясняться.
Всё равно забьют нагайками онлайн, точно... Ещё и кричать будут: "Политота, сука!"

А нагайки виртуальные если ещё не сделали, так сделают. И будут они на базе процессоров "Байкал". И стоить будут раза в три дороже зарубежных аналогов.

Ничего. На утреннем построении в СНТ сказали, что учёный из Волгограда изобрёл шлем от коронавируса. Может удастся приобрести. Может, будем жить.

***

Документ хранится в библиотеке фонда им. Кащенко. Папка "Короноверующие", № 12226/0. Подлинность установлена.

© Copyright: Дмитрий Колдани, 2020
Свидетельство о публикации №220053101845

Русский
Под тусклым светом электрической лампочки в голову приходят странные мысли. Особенно, если ты арестован ментами и находишься в камере.
Не средневековье – лампочка в камере есть. Свет у нее, действительно, болезненный. Воспаленный. Но читать при таком свете можно. Здесь оказалась даже газета. Мятые и засаленные листы делали ее похожей на толстый литературный журнал. Чтобы экономить сигареты, Коля от начала до конца прочитал большую статью про первого космонавта планеты Земля Юрия Батурина. Потом просмотрел рекламные объявления. Сейчас это занятие почему-то казалось не таким бессмысленным, как на воле. Окно можно было приобрести всего за 3000 рублей…

Светская хроника. Императрица Ксения прибыла в Алькатраз…Иосиф Давыдович кушает рыбу-меч…Витя Куфтик из Ростова, ни с того ни с сего, занялся продвижением национального антицеллюлитного проекта. Участники хроники выглядели милыми, добрыми существами. Вроде древнего причерноморского божества вакхического толка Киркорова Филиппа.

Коля знал, что это не так. Пресса есть пресса. Она, пресса, всегда хочет все приукрасить, показать в лучшем свете. А в камере, меж тем, коричневые потеки по углам, грязные стены, как в фильме ужасов и мертвый воздух. Слизняк здесь не станет жить, уползет. Очевидно, что Вселенная несовершенна. Мало того, сейчас Николаю казалось, что Вселенная несовершенна как-то по-новому. И, главное, непонятна.
Как понять эту Вселенную, если в ней берут и заключают в камеру такого красавца, как Коля? Что это за Вселенная? Что за чушь?

Красавец, конечно, помнил изречение древнего марсианского мудреца и старого сатира Юрия Гагарина «невозможно объять необъятное», но, тем не менее, пытался понять, почему Вселенная такая, почему не он кушает рыбу-меч, а кто-то другой, а он, Колек, сидит вместо Алькатраза в камере?
И что, при таком раскладе, ждет его в ближайшем будущем? Неужели исправительно-трудовая колония? Подводные работы в океане Тетис? Там, где абсолютная темнота, несвежее водолазное белье и охранники-горцы.

Коля был схвачен опергруппою в звездном скоплении Плеяд и препровожден на звездолет временного содержания без объяснения причин. Мент сказал: «Только вякни про конституцию!»
Название у звездолета временного содержания имелось (как-никак, а права у задержанного были; ему, как и положено по закону, сообщили это название ), только его невозможно воспроизвести на компьютере, нет таких клавиш. И произнести нельзя. Лингвисты поймут почему. Кто из них не знает про Плеяды?

Хорошо еще, что были сигареты. Если бы не сигареты, Николай точно полез бы на стену. И что, куда бы он вылез? А на стене, между прочим, грязь и надписи.
В голове мутилось от гаданий и предположений. Коля не знал, за что его повязали. Неужели за кражу из местного театра софитного груза? Здесь, в этом проклятом созвездии их делали из золота, стоили они копейки, Коля с товарищами увели металла всего-то рублей на четыреста. Ни проститутку не купишь, ни в кафе не зайдешь отвиснуть после смены. Кто, в конце концов, виноват, что кругом пункты по скупке тяжелых металлов?
Какой еще криминал числился за душой? На исповеди не был лет восемь…ну, в Грушинском фестивале участвовал… потом, знакомство водил с крупными местными ханыгами…Разве за это сажают?

Гадай не гадай, а приходилось ждать, когда поведут на допрос. Сокамерники, бандит с Юпитера Герасименко и несчастный кусок тряпья Иосиф, не помнящий родства, утверждали, что все не так уж плохо, просто надо найти хорошего адвоката.

- А деньги? – спросил Коля.
- Ну, а деньги это деньги, – развел руками Иосиф, – Тут тебе никто не поможет.

Еще говорили о том, как надо вести себя в тюрьме.
- Запомни, меня твоя делюга не интересует, а тебя – моя, – сказал бандит Герасименко. И добавил: - Давай сигарету!

Дважды в день давали еду. Соя с соей. В принципе, как подчеркивал Иосиф не помнящий родства, то же самое едят на воле менеджеры среднего звена.
«На воле», «менеджеры среднего звена»! – каждый раз возмущался Коля, но только про себя. Что толку спорить с человеком, который два этих понятия ставит вместе?

Периодически Коля успокаивался и переставал вращать в голове целую Вселенную, где сплошь оперировали менты, а также духи и буквы закона. Камера превращалась в почти что обыкновенную комнату и три уголовника беседовали о чем-нибудь интересном. В такие минуты Коля становился таким, каким был до задержания – разным. И самостоятельным. А сигареты приносили истинное наслаждение. Хоть Коля, как и прежде, не знал про истину ничего.

Человек с Юпитера во время таких разговоров больше молчал. Он не говорил, он слушал и при этом еще рассматривал собеседника, да так, что казалось, он хочет вонзиться в самую глубину глаз. Коля решил, что Герасименко очень опытный бандит. Скорее всего, он вскрывает сейфы и имеет пистолет «ТТ». А Иосиф, тот, наоборот, не просто говорил, а ораторствовал. Залезал в носках на койку и заявлял:
- Нам, товарищи-мазурики, чтоб эти стены так не давили надо признать авторитет высшего существа, да-с…Иного нет у нас пути, поца. Некоторые называют…это…Большим взрывом, а я предпочитаю называть ЭТО Словом, традиционно. Как и положено настоящему благородному жулику…

Видя, что никто не реагирует на его заявления, Иосиф переходил к пророчествам:
- Но, признавай авторитет, не признавай, нам, братья, все равно, хана. Сгноят нас, пацанов, где-нибудь в глухом космосе. Такая у нас, у пацанов, планида. Это, конечно, если нет хорошего адвоката…

У самого пророка хорошего адвоката явно не было. Коля в тюрьме оказался впервые, не знал еще, что здесь ничему не надо удивляться. Он удивлялся, что делает здесь этот непонятный Иосиф, человек совершенно безобидный и, наверное, ненормальный. Не мог он грабить и убивать, у него брюки такие, как будто с марсианина сняты. А туфли? На что Коля был невнимателен к одежде, но такое одевать бы не стал. В таких туфлях только у магазина веселящего газа топтаться. И в таких брючках, кста