Аннотация

Отношения России и Запада никогда не были ни ровными, ни простыми. Периоды сближения неизменно чередовались с периодами охлаждения и даже враждебности. При этом Запад обычно ставил в упрек "варварской" России нищету материальную, а русские обвиняли "варварский" Запад в меркантилизме и нищете духовной. Тем не менее взаимовлияние было гораздо более значительным, чем это принято считать. Читателю предоставляется редкая возможность в этом убедиться, познакомившись с четырехтомным изданием, посвященным истории отношений России и Запада с древнейших времен до наших дней. Автор этого фундаментального исследования - писатель, публицист и политический обозреватель "Риа новости" Петр Романов. (Этот абзац будет на обложке всех четырех томов.)

Первый том фундаментального исследования Петра Романова рассказывает о взаимоотношениях России и Запада с древнейших времен до эпохи правления Александра I. Автор внимательно анализирует общую историю русского государства и западных стран, делает попытку объективно оценить доводы извечных оппонентов, отказываясь от крайних суждений и опровергая стереотипные представления.

Содержание:Предисловие.
Часть первая. Первые контакты. Как варвар варвара жить учил.
Пират в роли повивальной бабки.
У истоков русской торговли и дипломатии. Зачем князь Олег на Царьград ходил.
Святой Владимир отказывается от гарема, но не от вина.
Киев и Новгород. Южные и северные ворота в Европу.
Новгород: неудачный побег в будущее.
Иван Iii определяет внешнеполитическую стратегию Москвы.
Идеальная невеста: византийская сирота с двуглавым орлом в приданое.
Путь на Русь широк, а из Руси узок.
«Государю нашему до вашей веры дела нет».
Русские, шведы, поляки, ирландцы, итальянцы и прочая «неотесанная» компания.
Часть вторая. Первые «русские европейцы». От Ивана до Петра.
Прорыв блокады. Иван Грозный делает ставку на Англию.
Как «невежда в политике» переиграл польского короля.
Первый идейный контакт. Иван Грозный и Ватикан.
Вопросы власти. Иван Грозный, Бомелий и Макиавелли.
«Разум самовластен, стесняет его вера!».
Ересь как двигатель прогресса.
«Ах, герцог Ганс, утешение мое!».
Смута. Гости в роли хозяев.
Посттравматический синдром. Крушение старых иллюзий и сотворение новых.
Импортное лекарство для больной России.
Русские танцы под западные клавикорды.
Новые русские. Четыре портрета из галереи Xvii века.
Зарождение протекционизма. Русский купец против западного коммерсанта.
Староверы начинают и проигрывают.
Реабилитация Софьи и Василия Голицына.
Эскизный проект.
Часть третья. Великий менеджер или антихрист? Пять ипостасей Петра Первого.
Недостатки и преимущества безграмотности.
Кровь Нарышкиных. Разрыв с Москвой.
«Контрастный душ»: на волю в Немецкую слободу.
Боевое крещение потешных. За одного битого двух небитых дают.
«Великое посольство». Похищение Европы.
Сопротивление материала. Легенда о царе-антихристе.
Северная война калечит и лечит.
Лесная и Полтава. Шведскому учителю от благодарных русских учеников.
Реформа: закон снежного кома.
Победы и поражения Петра на внутреннем «фронте».
Зеркальное отражение: Петр Алексеевич и Алексей Петрович.
«Отец Отечества, Петр Великий, Император Всероссийский».
«Русская угроза» и информационные войны.
Размышления возле памятника.
Часть четвертая. Милостью божьей и милостью гвардейской. Эпоха переворотов.
На златом крыльце сидели.
Сын пастора на страже русского самодержавия.
Русские проекты конституционной монархии и пластыри Остермана.
«Фаворит ее величества». Должность с перспективой дальнейшего карьерного роста.
Бирон Байрона, Бирон Рылеева.
Лошади Бирона, труды Миллера, победы Миниха, поражения Остермана.
Гвардия входит во вкус. Два переворота за год.
Долой немцев! Дочь Петра в роли Орлеанской девы.
Трагедия семьи Брауншвейгов. «Железная маска» русской истории.
Роль взятки во внешней политике Елизаветы.
Что русскому хорошо, то немцу замечательно.
Часть пятая. Европейский взгляд с азиатским прищуром. Екатерина Великая.
Кровопускание как лучший способ обрусеть.
Хитроумие Ришелье и изобретательность Мольера.
Уроки французского.
Опыт самолюбия и самокритики.
«Маркиз Пугачев» и немецкие колонисты.
«Заря благоденствия рода человеческого занялась на севере».
Граф Никита Панин и его Северная система.
Горячий кузен и холодная кузина.
«Потемкинские деревни». Как светлейшего князя замарал грязный политтехнолог.
Греческий проект. Православная Дакия.
Екатерина в роли богини-воительницы, Вольтер в роли Гомера.
Польский пирог. Трудное искусство делить и не обделить.
Иезуиты в России. Неудачное сватовство: много расчета, мало любви.
Русские масоны. Еще одно семя, занесенное с Запада.
Масоны и крепостное право. Вместе с государством и сами по себе.
Вольные каменщики и утопический социализм.
Масон как предтеча русского интеллигента.
Россия между Америкой и Англией. Вооруженный нейтралитет.
Приключения янки на флоте и при дворе императрицы Екатерины.
Екатерина и французская революция. В лабиринте просвещенного абсолютизма.
«Завещание» Екатерины. Французский социализм как союзник русского консерватизма.
Ударная волна французской революции.
Часть шестая. Общеевропейский стресс. Наполеон в Москве, казаки в Париже.
«Русские идут». Грязные политтехнологии начала Xix века («Завещание» Петра).
Павел I. Рыцарь, экуменист и Дон Кихот из Гатчины.
Господину императору. Лично.
Мальтийский крест на русском орле.
Рыцарский дух как основа российской внешнеполитической доктрины.
Александр Павлович - либерал, альтруист, консерватор.Нужное подчеркнуть.
Не всякий Александр Македонский.
«Корсиканское чудовище» у беззащитного глобуса. Как резать мир: вдоль или поперек?
Предложение, от которого нельзя не отказаться.
«Французский агент» Михаил Сперанский.
В просьбе на брак господину Бонапарту отказать.
«Разве мы уже не аустерлицкие солдаты?».
Русская армия против призрака Фридриха Великого.
На войне и фамилия стреляет.
Бородино - битва, данная по просьбе общественности.
Наполеон в пылающей Москве: «Это скифы!».
Поле, где «остановилось завоевание мира».
Французские маршалы в очереди к православному кресту.
Царь определяет будущее Франции: Наполеон Ii, бернадот,Бурбоны или республиканцы?
Дипломатическая интрига до и после Ста дней Наполеона.
Царь начинает строить «что-то похожее на вечный мир».
Священный союз - самый странный международный трактат Xix века.
Послесловие к первому тому.