Об авторе

 

Я. Э. Поритцки – немецкий писатель-философ, последователь Шопенгауэра и Ницше, автор сборников эссе «Сердце ночи» (1909), «Имаго Мунди» (1918), «Эротики» (1921), «Демонические писатели» (1921), «Фантасты и мыслители» (1922), а также «Дух и судьба» (1922), с начала своей писательской карьеры занимался темой зловещего и темой смерти. Его первый сборник рассказов называется «По ту сторону жизни! Анатомические эскизы» (1896) – хоровод смерти под влиянием французского декаденства, где шокирующие жестокости и хлипкая сентиментальность сменяют друг друга. Уже здесь отчётливо видна тяга Поритцки к изображению безумия, депрессии и самоубийства. В «Мести покойника» студент-медик Гётце, используя крепкие вульгарные выражения («Ну, старая свинья»), препарирует женский труп, пока не ранит себе большой палец. «Гётце признал в покойной девушку, когда-то соблазнённую им, и цепь ужасных событий, связывающих его с этим мёртвым телом, вероятно, слишком внезапно потащила его в прошлое. Девушка, когда-то встречающая его ликованием, верившая его, любившая его, прошедшая в брод по всем лужам сумасшедшей жизни, потом искала смерти в воде, чтобы смыть с себя всю грязь, а теперь лежала здесь в этом жутком зале. Она вернулась к своему возлюбленному. Вот к этим искажённым в улыбке губам когда-то припадали его губы, целовали, шептали клятвы и милые заверения (...) и вот эта грудь, изрезанная, лежит здесь, гниющая плоть, гигантская железа, которую Гётце резал ланцетом (...) Четыре дня спустя студент был тихим и мёртвым, лежал на том же столе и подвергался вскрытию...» Отвращение к жизни отмечает его полуавтобиографическое произведение «Мой ад» (1906), бездонно мрачное кредо никчёмности бытия, о котором он начинает так: «Я проповедую убожество бытия. И если ты, испытывая тошноту и отвращение к жизни, добрался до полуденной высоты несчастья, и твоя душа настолько перегружена, что хотела бы разорваться на части, что лучше всего пустить пулю в висок, чтобы, спасая себя, перейти в пустое от ощущений ничто, тогда прочти мою книгу. Усиление твоих мук станет тебе утешением. Ты понимаешь». Поритцки рассказывает о своём унизительном существовании, глубокой трясине, в которую его швырнула бедность; едко он рисует портрет грубого отца, сообщает об одержимости, принудившей его довести одну проститутку до самоубийства; так он девальвирует все ценности и в качестве альтернативы предлагает лишь свою ненависть и своё презрение. Это не победа над враждебной действительностью. Несмотря на нелепости и бессмыслицы в книге есть нечто потрясающее. Франц Дидерих писал в 1907 году: «Его стиль полон энергии. Наполненная ненавистью горечь формировала его. У него короткое затруднённое дыхание затравленного погоней, не умственного слабака и всё-таки несмотря на всю гениальность он не поднимается против мрачных социальных сил сдерживания, всё время пригибающих его на страдальческий путь, полный грязи и нищеты». Якоб Элиас Поритцки родился 13 января 1876 года в Ломце (Польша). Его отец – выходец из России еврей Абрахам Якоб Поритцкий – зарабатывал на жизнь, являясь мелким старьёвщиком. Мать Дженни, дочь кантора Аарона Розенбаума, привносила свой вклад в бедное хозяйство разведением гусей. Отец, ненавидящий всякий род образования, бил своего сына, когда видел его с книгой, а потом с наслаждением её сжигал. У Якоба Элиаса было ещё 4 братьев и сестёр: Тереза, Анна, Давид и Шефтель. Семья рано переехала в Карлсруе, где Якоб посещал народную и реальную школы. С 1890 года ему приходилось работать продавцом в различных мелких магазинах в селе и заработок поставлять отцу. Глубоко несчастный от такой жизни он сбежал, брал уроки актёрского искусства в Париже и Франкфурте на Майне, чуть не умер с голоду, спал на парковых скамейках и побитым вернулся назад к родителям. В 1894 году он переехал в Берлин, где изучал философию. Там же вышли первые рассказы и театральные пьесы. 1 октября 1901 года Поритцки женился на поэтессе Хелене Орцолковской. У них 24 августа 1902 года родилась дочь Рут Поритцки, позже ставшая певицей и композитором. С 1911 года по 1914 год он работал режиссёром при Майнхард-Бернауер-Бюнен, с 1915 по 1916 год интендантом и драматургом при баденском федеральном театре в Карлсруэ. С 1917 года он литературный руководитель берлинского издательства «Три маски». Поритцки умер 1 февраля 1935 года в Берлин от эмболии лёгочной артерии на фоне желчно-каменной болезни. Его жена и дочь были убиты нацистами в концентрационных лагерях. Райн Цондергельд считает Поритцки одним из «непризнанных великих второго периода расцвета фантастической литературы в немецком языковом пространстве» (примерно 1900-1930 годы), в то время как Геро фон Вильперт (автор «Немецкой истории о привидениях») называет Поритцки среди авторов, «вторичного открытия которых можно не ждать и не опасаться». Эта противоречивая оценка, возможно, основана на том, что оба критика знали только том «Истории о привидениях», не содержащий за немногими исключениями историй о таковых. То есть книга снабжена названием, вводящим в заблуждение. Если искать только истории о призраках, то эта книга не очень то щедра на них; она содержит журналистское сообщение о ясновидении («Ясновидящий»), еврейскую легенду («Окаменевшие»), японскую басню («Катаяма»), психограмму безумного гения («Пророк числа») и длинную новеллу в форме дневника об отравителе-убийце с дурной наследственностью («Признание Петера Броза»). Настоящих историй о привидениях в книге только две – «Призрак» и «В царстве духов». Рассказ «Неизвестный» по Цондергельду относится «к одному из утончённейших исследований о страхе, произведённой немецкой фантастикой». Как у атеиста, презирателя спиритизма и неверующего, что касается потустороннего мира, у Поритцки вмешательство сверхъестественного в наш мир может быть лишь только интеллектуальной игрой, полной цинизма, передачей народного суеверия или исследованием безумия. Второй том Поритцки со страшными фантастическими рассказами «Мистерии» вышел тиражом в 100 пронумерованных экземпляров с гравюрами Эрнста Циммермана и относится к редчайшим и ценнейшим книгам фантастической литературы 20-го столетия. В этом издании, напечатанном исключительно для небольшой публики любителей-библиофилов, Поритцки смог во всей полноте, не сдерживаясь ни в чём, проявить свои декадентские фантазии. Сюжет «Мук», в которой возлюбленную рассказчика поглощает невидимое чудовище, в то время как она испытывает чувство экстаза, целиком принадлежит царству маркиза де Сада; как вершину подлости автор сравнивает человека с забитыми свиньями. «Какая фантазия при будничном взгляде на прилавки мясников, на которых ради возбуждения человеческого аппетита выставлены напоказ полутуши телят и свиней, хотя бы раз проводила те ужасные параллели между животным и человеком и хорошенько и последовательно размышляла, что ведь могло бы всё быть ровно наоборот, и на прилавках могли бы быть выложены на продажу ополовиненные человеческие тела; тот, кто мог себе представить, что должны ощущать думающие и чувствующие самки и самцы взрослых животных, если бы они увидели лежащие на окровавленных столах половины трупов своих детёнышей обоего пола с содранной шкурой, тот чувственно воспримет всю гротескную жестокость и абсурдность этого впечатления, которое я воспринял, созерцая, мнимо отрезанное тело ассинайца». «В «Инкубусе» Поритцки резко выразительно и без обиняков изображает эволюцию человека пьющего менструальную кровь в некрофила и, в конце концов, в оборотня. «Кровь» черпает вдохновение у Герберта Уэллса («Остров Доктора Моро», 1896) и Мориса Ренара («Доктор Лерне», 1908); половой инстинкт принуждает одного учёного распрощаться со своей личностью; чтобы сполна удовлетворить инстинкты, ему приходится отныне жить в сбивающей с толка двойной экзистенции. В обеих историях о привидениях «Призрак» и «Духи» целью нападения писателя является спиритизм, по которому он проходится с грубой насмешкой. Потусторонний мир в его глазах не менее тривиален как и поэтусторонний. Предтеча этих экзальтированных гротесков с привидениями – «Contes dans la nuit» (1898) Фредерика Бутэ. Отчаянный сарказм Поритцки, которым он засыпает культурное общество двадцатых годов, его отрицание жизни и его вожделение смертью, уничтожением, человеческой мукой, его одержимость кладбищами и трупами, а также заслуживающий внимания языковый талант атмосферно изображать экстремальные чувственные впечатления, поставляют ингредиенты к некоторым из самых необычных историй морбидного и странного (определённо снабжённые ироничным подчеркиванием), созданным в 20-ом столетии.