— С «Ураганом», пан сержант, матч-реванш. В последний раз мы с ними свели вничью, два:два.
Сержант, кинув взгляд на дежурного, который прислушивался к разговору, понял, что его авторитет находится под угрозой. Он поправил пояс, принял официальный вид и строго спросил:
— Так ты только для этого меня искал?
— Я хорошо знаю вкусы пана сержанта, и поэтому хотел вас лично оповестить. Матч будет редкий.
— Ну ладно, приду, если будет время, — согласился участковый.
Но Манюсь мгновенно весь как-то сник и до того помрачнел, что сержант поразился, глядя на него.
— Ну вот, — пробормотал парнишка, — а ведь неизвестно, состоится ли вообще этот матч.
— Почему неизвестно?
— Все зависит от уважаемого гражданина сержанта.
— От меня?— Сержант вытаращил глаза.
— Ну да, от пана сержанта, потому что пан сержант ослабил нашу команду.
Тут участковый понял всю игру Чека. Вспомнив о четырех мальчишках, которые сидели сейчас в милиции за скандал в «Маргаритке», он схватил Манюся за плечи:
— Не выпущу их, мой милый, пока за ними не явятся родители. И не будет у меня жалости к этим хулиганам!
— Это лучшие игроки, — несмело ввернул Чек.
— Это безобразники и скандалисты! — гремел сержант. — И слушать о них не хочу!
Манюсь потянул носом и скривился, точно собирался заплакать:
— Значит, в воскресенье матч не состоится…
— Не состоится! — Сержант ударил кулаком по перегородке.
— Значит, пану сержанту безразлично…
— Безразлично! — последовал второй удар.
— Значит, с футболом у нас на Воле полный провал.
«Полный провал», — уже вертелось на языке участкового, однако сержант воздержался и удивленно спросил:
— Почему провал?
— Потому что народная власть не заботится о развитии спорта. — Заметив, что участковый смутился, Манюсь разыграл из себя обиженного. — Провал по всему фронту. Команда разлетится. Ребята, вместо того чтобы играть в футбол, начнут шататься по улицам. Спортивных мероприятий не будет. Всеобщая катастрофа. Пан сержант… В последний раз… За Загорского и Пухальского я ручаюсь своей честью. В конце концов, если пан мне не доверяет, пусть он справится у Вацека Стефанека из «Полонии»: он над нами шефствует.
Фамилия лучшего игрока «Полонии» произвела на сержанта впечатление. После минутного размышления он произнес:
— Ладно, этих двух выпущу, но дам знать о них в домоуправление, а за теми пускай явятся родители.
— Наши не виноваты, это не они начали! — закричал Чек вне себя от радости. Он был готов броситься сержанту на шею.
Жемчужинка уже потерял надежду увидеть Чека. Уверенный, что его тоже задержали в комиссариате, он уже собрался возвращаться домой, когда увидел в воротах троих ребят. На минуту он онемел от радости, а потом бегом кинулся им навстречу:
— Ну как, удалось?
Манюсь прищурился:
— Удалось, брат. Уж если Чек что скажет, будет порядок.
Спутники Чека еще носили на себе явные следы недавних происшествий. Оба шли бледные, расстроенные. У Тадека Пухальского на память о схватке со Скумбрией остался синяк под глазом; у Манджаро был расцарапан лоб. Но лица их светились улыбкой. Еще бы, ведь все закончилось благополучно!
Жемчужинка изо всех сил хлопнул Манджаро по плечу.
— Твое счастье, брат! Говорил я тебе, что Чек мировой товарищ!
Манджаро как-то криво усмехнулся. Ни слова не сказав, он неловко пожал руку Манюсю.
Так неудачно закончилась попытка объединить «Сиренку» и «Ураган». Однако, несмотря на доводы пана Лопотека и надежды Манджаро, большинство игроков «Сиренки» были рады такому исходу. «Обойдемся как-нибудь сами», — думали ребята. Объединение с «Ураганом» не обещало ничего хорошего и могло лишь прибавить хлопот и неприятностей.
Утром во вторник на совещании всей команды была избрана делегация, которой предстояло отправиться на Маршалковскую, в редакцию «Жиця Варшавы». В состав делегации вошли Манджаро, Чек и Кшись Слонецкий. Тадек Пухальский был в обиде, что его, знаменитого знатока футбола, снова обошли, однако ребята ему объяснили, что слишком много народу в редакцию посылать нельзя. Без четверти пять ребята были уже у входа в здание «Жиця Варшавы».
— Вам куда? — спросил швейцар, подозрительно глядя на вытертые штаны Манюся и продранную на локтях рубашку Манджаро.
— Мое почтение! — приветствовал его как всегда любезный и улыбающийся Чек. — Мы по делам спорта. Хотим записаться на турнир.