Однако ничто не могло заставить Чека отказаться от принятого решения. Когда Рыжий Милек заикнулся было, что в этакую слякоть не стоит выходить из дому, Манюсь наградил его насмешливой улыбкой:
— Можешь оставаться. Я пойду один.
Вышли вместе. Милек успел уже крепко привязаться к Манюсю. Они шли вдоль Черняковской набережной, шаря по кустам и закоулкам в поисках бутылок. После того как ребята сдали бутылки в ближайшем магазине, Манюсь хотел было поделиться с Милеком выручкой, но тот запротестовал.
— Послушай, ты ведь должен насобирать на свое заявление.
— Но ведь нужно по справедливости, — решительно возразил Чек.
— Не беспокойся. Пусть только закончится этот турнир — мы объединимся и будем вместе копить деньги на путешествие. Придется закупить сухарей, консервов, взять с собой запас пресной питьевой воды. Ведь до Мадагаскара далеко: я смотрел по карте.
Все эти планы и мечты Манюсь не принимал всерьез. «Вбил себе парень в голову! — думал он. — Ну ничего, пускай тешится». Манюся, правда, тоже влекли дальние странствия, но пока у него на уме был только футбол.
Под моросящим дождиком брели они вдоль Черняховской набережной. Глядя на свои дырявые тапочки, Манюсь подумал, что, пожалуй, следовало бы приобрести новые. Однако сейчас прежде всего нужно отдать долг Королевичу.
Мальчики дошли до Сольца, поднялись на виадук моста и на сто семнадцатом автобусе доехали до пристаней.
На этот раз за проводника был Рыжий Милек. Он лучше разбирался в лодочных делах, знал, как лучше пробраться, кто из сторожей меньше следит за имуществом станции.
Ребята выбрали маленькую лодочную пристань, отгороженную от улицы высоким забором. Без труда перемахнув через него, они, крадучись, добрались вдоль зарослей по берегу Вислы до навеса, под которым стояли лодки. Достаточно было только снять ялик со стоек, дотащить его до воды — и перед двумя искателями приключений открывалась возможность путешествия по реке.
Манюсь с неохотой разглядывал маленькие голубые лодки.
— А стоит ли? — спросил он Милека. — Льет так, что жабы и те под листьями прячутся, а ты, братец, собрался в синие дали.
Милек вытаращил на него глаза:
— Чудак, да это ведь единственная возможность! Сейчас лодки никто не стережет.
— А если нас поймают?
— Не бойся, уж я-то знаю, что делаю. Не первый раз.
Манюсь пожал плечами:
— Ну что ж, тогда спускаем ялик на воду и поехали. Нечего долго раздумывать.
Убедившись, что. никто за ними не следит, мальчики присмотрели ялик, который стоял поближе к воде, сняли его со стоек и быстро затащили в лозняк.
— Видишь, ничего страшного, — улыбнулся Рыжий Милек. — Весла есть, все в порядке. Я знаю толк в таких вещах.
— А обратно опять придется тащить?
— Можно оставить в кустах — сторож сам его разыщет.
Мутная желтоватая пода лизала лозняк, с плеском подмывая песчаный берег. Кое-где течение образовывало водовороты. На воде вскакивали белые пузыри, лопались, сбивались в грязную пену. Ребята столкнули ялик на воду. Рыжий Милек прыгнул первым. Лицо у него было такое счастливое, точно он ступил на палубу трансатлантического парохода.
— Прыгай, чего дожидаешься? — крикнул он.
— Гопля! — засмеялся Манюсь.
Он прыгнул, но тапочки его скользнули по мокрой глине, и мальчик по колена окунулся в воду.
— Эх ты, недотепа! — обрадовался Милек, довольный, что на этот раз может продемонстрировать свое превосходство.
— Чтоб она провалилась, твоя гребля! — оборвал его Манюсь, — Бесплатная ножная ванна.
Он вскарабкался в ялик, ребята взялись за весла и оттолкнулись от берега. На водовороте лодочку рвануло, но потом ровное течение понесло их, почти не качая.
— Ну как, — обернулся к товарищу Милек, — здорово, правда? Поплывем до моста и обратно. Были бы у нас припасы и палатка — могли бы отправиться дальше…
— На Мадагаскар, — пошутил Манюсь. — У тебя, брат, мечты, как в кино.
— Эх, — вздохнул Милек, — вот это было бы путешествие! Я читал об одних, которые переплыли на плоту Тихий океан. Они плыли без перерыва три месяца!
— И им не надоело?
— Чудак человек! Да ведь это самое настоящее путешествие! Было бы у меня еще с парочку таких, как ты, я тоже построил бы плот.
— Ладно уж, — проворчал Манюсь и еще сильнее налег на весла.