Вокруг нее на полу раненые. Все куда-то ползут. Один из террористов стреляет в воздух. Часть крыши рухнула. То, что осталось, горит. Она оборачивается и видит, как кто-то из террористов натягивает на себя белую футболку и направляет винтовку на нее. Она падает, прикидывается убитой.
Мысль одна: где Тамерлан, надо его найти. Эта мысль заставляет ее встать, она слышит, как снаружи кричат дети, так громко, что ей приходит мысль: их расстреливают по одному. Она ищет сына там, где перед взрывом видела его. Но перед ней только погибшие дети.
Лица их бледны, глаза и рты открыты, они жутко похожи друг на друга. Она берет их на руки, одного за другим. Не может понять, есть ли среди них ее сын. Она больше не смотрит на лица, она ищет сына по одежде. В ее руках – погибший мальчик, похожий на ее Тамерлана. Но носки на нем другие. Она берет на руки еще одного мальчика, но на нем чужие брюки. Она ищет шрам на лбу, какой был у Тамерлана, длиной три сантиметра. Как-то однажды камень попал ему прямо меж бровей. Но ни на одном из бледных лиц этого шрама она не находит.
Террористы палят вокруг себя и орут, чтобы заложники спускались в подвал. "В подвал, все в подвал!" Но Мамитова пробирается в боксерский зал рядом со спортзалом в надежде найти Тамерлана там. Не находит. Силы покидают ее, она рыдает.
Фатима добегает до забора школьной территории, это рядом с гаражами на улице Сослана Батагова. Она перелезает через большую трубу. Потом через железные ворота. Она бросается на землю между двумя гаражами и прикрывает себя доской. Она слышит крики и начинает молиться. Доносятся выстрелы. Она слышит свист пролетающих пуль. Слышит, как пули пробивают стены гаражей. Она видит, как с акации опадают листья.
На секунду стрельба прекращается, и она слышит осетинский голос. "Это мой шанс", – думает она и зовет на помощь. Кто-то стучит по стене между гаражами. Она перелезает через нее и падает в руки мужчины. Он доносит ее до солдата, ее укладывают на носилки. Она видит над собой голубое небо. Она еще не может поверить, что жива. Ее задвигают в машину скорой помощи.
После большого удара Заурбек Гутиев, отставной учитель и герой Сталинграда, ощущает жжение на спине, как будто бы горит рубашка. С потолка вниз летят тлеющие обломки. Один попадает ему на шляпу, один застревает у него в пиджаке. Мир вокруг него разваливается на части, здесь и погибель, и спасение. Кто-то бежит, кого-то тащат. Все сплетено с выстрелами и новой угрозой. Он видит, как террористы расстреливают детей – прямо перед его глазами они расстреливают маленького мальчика и девочку. Совсем вблизи. Он чувствует огонь со всех сторон. Гутиев встает. На не слушающихся ногах пытается двигаться, как изгаженное пугалище. Он бредет к тому ряду окон, которые выходят на передний двор. Но подоконники здесь высокие, а ноги у него не работают, ему не подпрыгнуть. Он слышит выстрелы. Его нос чует запахи, которых лучше себе не представлять. Но пугает огонь. Огонь гонит его, он обеими руками поднимает свою правую ногу на подоконник. Теперь он наполовину лежит, подтягивается руками к внешнему краю, как-то подтягивает вторую ногу и вываливается наружу. Он падает всего метр и падает мягко – на тела, лежащие под окном.
А внутри террористы гонят заложников из зала. Перед собой они гонят детей – в главный коридор. Террористы стоят вдоль стен справа и слева и гонят толпу. Группа человек 20 детей во главе с Аликом Цаголовым, учителем физкультуры, успевает убежать наверх, на второй этаж в актовый зал. Несколько мгновений там не видно ни одного боевика.
Дом Мурата Кацанова содрогается от трескотни пулемета, из которого стреляют солдаты Альфы. Вдоль лоджии летят щепки, которые откалывают попадающие по касательной выстрелы. Вокруг бесланской школы #1 шум войны.
С другой стороны, с улицы Коминтерна, от железной дороги, все это выглядит как запланированный штурм. Подъезжают два танка, с ними – бронемашины, на позиции выходят гранатометы и огнеметы. Оборудования для спасения не видно, только орудия для войны. Кружат боевые вертолеты МИ-24.
По двору бегут, ползут дети и старики в разных направлениях. От спортзала бегут девочки, матери – почти без одежды. Семеро друзей в квартире Казанова сначала бросились на пол. Теперь они поднимают головы. Они видят: власть террористов рухнула, заложники вырываются на свободу. Они видят, как рушится крыша зала, как все превращается в руины. Они видят, что нужно действовать.
Друзья несутся вниз, двое альфовцев с ними. Еще раз они идут дальним путем через крышу. Внизу стоят военные спецназовцы. Кацанов подходит к офицеру Альфы и предлагает помощь. Он говорит: "Я могу показать дорогу. Можно пройти через гаражи. Оттуда есть вход в тренировочный зал за спортзалом. Оружие дайте. Я покажу дорогу".
Офицер не смотрит на него. Казанов повторяет свою просьбу. Он говорит: "Ну, давай же! Дай людей! Я покажу дорогу". Офицер говорит ехидно, обращаясь к подчиненному: "Дайте ему успокоительного".
Кацанов отворачивается от офицера. Отсюда далеко до центра событий. На свой страх и риск он идет к школе, и двое альфовцев с ним. Еще двое соседей. Они бегут вдоль барака к территории школы.
Они бегут согнувшись. С крыши школы по ним стреляют. Метров 20 нужно пробежать по простреливаемому участку. Они добегают до гаражей, останавливаются у закрытого на щеколду сарая Эльбрума Тохтиева. Казанов знает, что есть задний выход, ведущий прямо к окнам тренировочного зала.
Три окна. На них решетки. Небольшой отряд Казанова двигается дальше ползком, на коленях. Забор из рабицы дерет их рубашки. Они останавливаются у самого правого окна, низко приседают. Они пытаются выломать решетки. Изнутри никакой реакции. Потом они встают, упираются в стену, наконец, вырывают решетку, прорываются в школу – солдаты Альфы впереди. В одном углу сидят 15 заложников – грязные, застывшие от ужаса, но живые. Среди них – Лариса Мамитова.
Спасители тащат к окну лавку, чтобы легче было выбираться. Соседи Казанова выводят людей из здания. За несколько минут им удается спасти первые 15 жизней. Лариса Мамитова не хочет уходить, она хочет назад – искать сына. К ней подбегает брат Борис. Она слышит: "Тамерлан жив. Он уже дома". Мать не верит. "На самом деле", – говорит Борис. – "Тамерлан жив". Только теперь она вновь ощущает боль в спине.
Она опускается на носилки, ложится на живот, ее везут в бесланскую больницу, делают обезболивающий и успокоительный уколы. Ожоги на спине и на ногах такие сильные, что ее переводят во Владикавказ. В левом ухе она чувствует боль от осколка. Но Тамерлан жив. И сама она жива. Лариса Мамитова спасена.
Выстрелы. Пламя. Заурбек Гутиев лежит под окном спортзала. Он не в силах пошевелиться. А нужно подниматься. Он говорит себе: "Ну, вставай же, старый хрен!" Он чувствует жжение на спине. Может быть, рубашка горит? Боль становится все шире. Заурбек заставляет себя идти по прямой – дальше от этой пытки, от этого спортзала. Идти далеко. Нужно метров 40-50 пройти. Может быть, даже 60. Но это ужасы знакомые. Ужасы войны он не забыл. Он пересекает двор, добирается до домиков, стоящих напротив спортзала, кто-то льет ведрами воду ему на спину. Он попадает в объятия спасателей, четверо уносят его. Заурбек Гутиев спасен. 160 дней, 160 ночей Сталинграда. Три дня и две ночи Беслана.
Без какой-либо координации спецназовцы бросаются в пламя. Ни операций прикрытия, ни отвлекающих маневров. Мужество героев, граничащее с безумием. Позади спецназовцев местные осетинские ОМОНовцы и части федеральных войск. А еще дальше – бесланские ополченцы. Как раз они палят из всех стволов.