Крутанув запястьем, он завращал мечом вокруг головы.
Медленными шагами она отступала назад.
«Конечно, он не хочет использовать эту... штуку. Боже мой, он поднимал её всё выше, как будто действительно хотел применить её для…
- Не приближайся, - с ее губ сорвался нервный смешок, - убери эту штуковину, пока ты не причинил никому вреда.
"А именно, мне".
Он снова повертел свое смертоносное оружие, резко размахивая серебром сильными, уверенными руками. Его рельефный пресс заструился, когда он приблизился к ней. Ни следа эмоции не коснулось его выражения. Ни гнева, ни страха или неправильного понимания - не предлагая ей никакой подсказки относительно того, почему он почувствовал необходимость размахивать мечом перед ней.
Он смотрел на нее. Она так же, не отводила глаза, объяснив себе это тем, что слишком напугана, чтобы их отвести.
- Я не желаю вам вреда, - удалось ей проблеять. Время тянулось, он не отвечал.
Перед ее переполненными ужасом глазами, его меч рассекал воздух, прицеливаясь прямо в ее горло. Он собирается убить ее!
Инстинктивно она выхватила свое оружие из-за пояса своих штанов. Ее дыхание обжигало горло, как кислота, когда она спустила курок. Щелк, щелк, щелк.
Ничего не происходило.
«Дерьмо. Дерьмо!» Барабан был пуст. Она, должно быть, спустила все патроны на ублюдочного гида. Оружие дрожало в ее руке, и страх обернулся вокруг нее с холодом зимней стужи. Ее взгляд стрельнул на пещеру, в поисках выхода. Туман был единственным выходом, но большое, сильное тело дикого воина теперь преградило ей путь отступления.
- Пожалуйста, - прошептала она, не зная, что делать и что говорить.
Либо человек не слышал ее, или ему было все равно, что она говорила. Его острый, смертельный меч продолжал медленно надвигаться все ближе и ближе к ее шее.
Она зажмурилась.
ГЛАВА 3
Дарий жестко выругался и позволил своему мечу промелькнуть прямо перед носом женщины, не касаясь ее. На ее красных локонах заиграл нежный ветерок. Тот факт, что он мог видеть реальный цвет – ярко-красную бурю, которая упала ей на плечи, - настолько поразил его, что он не захотел уничтожить обладателя такого великолепия.
Переборов свое потрясение он крепко сжал свое оружие, стараясь настроить себя на атаку. Он напрягался, стараясь пустить по венам ледяную решимость и отбросить греющие душу мысли о пощаде и сожалении. Он знал, что должен делать. Нападать. Уничтожать.
Он дал клятву.
Но ее волосы... Его глаза впервые за триста лет, а то и более, наслаждались цветом. Его пальцы покалывало от желания прикоснуться к ним. Всеми фибрами своей души он хотел исследовать ее.
"Убей", приказывал разум. "Действуй!"
Его зубы заскрежетали, плечи напряглись. Голос его учителя эхом прошел через него. «Убивать странников - твоя обязанность. Убивать их - твоя привилегия».
Были моменты, - такие как сейчас, - когда он ненавидел выполняемые им задания, но никогда прежде не сомневался в необходимости совершаемого. Он просто продолжал, убийство за убийством, зная, что у него не было иного выбора. Жизненная сила дракона преобладала над его смертной стороной. Да, внутри него жила совесть, но от столь редкого ее применения она зачахла и скукожились.
Так почему же он сомневается теперь, перед этой странницей.
Он начал ее изучать. Каждый дюйм ее кожи был усыпан веснушками, а подбородок запачкан в грязных разводах. У нее был маленький и озорной носик, густые ресницы были темными и такими длинными, что отбрасывали остроконечные тени на щечках. Она медленно открыла глаза, и он с шумом втянул в себя воздух. У нее были зеленые глаза, испещренные голубыми вкраплениями, в каждом цвете читались решимость и страх. Новые цвета завораживали, очаровывали его. Заставляя пробудиться защитному инстинкту. Хреново...
«Так не должно быть, Боги, не должно», но его скрутило вожделение, стягивая все сильнее, и эта хватка не собиралась ослабляться.
Когда женщина осознала, что острие его меча коснулось земли, она медленно осела вниз, вцепившись в металлический предмет причудливой формы. Он предположил, что так она занимала оборонительную позицию. Она была напугана до усрачки, но чтобы выжить, готова была сражаться до последнего.
Неужели он способен уничтожить такую отвагу?
«Да. Он должен».
«Он сделает это».
Может случиться так, что он действительно бессердечное животное, каким назвал его Тэгарт?