Все лучше и лучше.
- Думаю, мне по душе видеть тебя такой ревнивой, к тому же собственницей. Но совсем не нравится то, что тебе доступны мои воспоминания. Что еще ты видела?
Она описала сны, где он был в походе, затем с ней в отеле, момент, когда он восхищался ее попкой, и про ожерелье. Пока ничего, за что ему могло бы быть стыдно.
- Ты видела, как я убивал?
- Нет.
- А как я кончал, работая рукой?
Ее глаза округлились.
- Нет, но…
- Но что? – когда она не ответила, он прикусил ее ушко. - Скажи мне.
Она зарылась лицом в его грудь, и он с трудом расслышал ее шепот. – Но хочу увидеть.
От ее признания тело Лаклейна пронзило током.
- Правда, хочешь? – его голос прозвучал хрипло. Когда она кивнула, Лаклейн понял, что хотя он был ранен – и, черт возьми, чувствовал себя, едва ли не при смерти – она могла вернуть его к жизни.
- Тебе нужно только сказать, чего ты хочешь.
- Но я не хочу видеть некоторые вещи. Например, тебя с другой женщиной.
- А вот на этот счет я не беспокоюсь. Ты видишь мои воспоминания, а до тебя я не помню ни одной.
- Не знаю…
- Зато я знаю. Каждое событие, которое ты описала, касалось непосредственно тебя. Я четко помню каждое из них. Даже спустя столько времени.
Когда она нахмурилась, он пояснил:
- Думаю, ты слишком рано просыпалась. В тот день у ручья, я убивался от мысли, что все еще не встретил пару, но позже поклялся, что никто не остановит меня на пути к тебе. Я дал клятву, что не буду тебя ждать, а отправлюсь на поиски, даже будь то край света. И тогда в отеле, когда мы были вместе, я пообещал себе, что сделаю все, что угодно, чтобы ты была моей: пойду даже на бессчетные поступки. В ту ночь я осознал, что ты можешь заставить меня испытывать малодушие.
- А-а остальное?
- Ожерелье? Всю ту поездку домой я спал, сжимая его в руке. Я был уверен, что когда-нибудь увижу, как ты его оденешь. А в ту ночь, когда я пялился на твой зад – а задница у тебя, кстати, и, правда, такая, что я еще частенько буду о ней думать – я присоединился к тебе в душе. Когда я взял тебя под водой, ты прошептала мне на ухо – «не думаю, что смогу жить без тебя».
- Правда? – выдохнула Эмма.
- О, да, и я подумал, что отдал бы все на свете, чтобы снова это услышать. Поэтому на этот счет ты можешь не беспокоиться. Думаю, это как чтение мыслей. А я знаю многие пары, которые так могут.
Тут он нахмурился.
- Хотя обычно это взаимно. Ты будешь делиться со мной всем на свете, словно и у меня есть этот талант? Но больше никаких секретов между нами.
- Никаких секретов, Лаклейн.
- И мы договорились оставить мои… наши воспоминания в прошлом?
Она охотно кивнула. – Мы…
- Эммалин! – завопила Анника. Стоящая за ней Регина закатила глаза при виде Эммы и Лаклейна вместе. – Отойди от него!
Эмма ахнула, выглядя смущенной тем, что ее застали в постели с Лаклейном. Но тут же это выражение сменила дерзость.
- Нет!
- Ты же это несерьезно. Мы обсудим все, когда ты поправишься. – И уже обращаясь к Регине, добавила. – Забери его от нее, - в ее словах проскальзывало отвращение.
Эмма напряглась.
- Не трогай его, Регина.
- Извини, Эм, - сказала та, вытаскивая меч. В мгновение ока валькирия уже была на кровати. И не успели они моргнуть, как кончик меча оказался прямо под подбородком ликана. Лаклейн напрягся, но из-за ран и лежащей на нем Эммы он не смог бы отреагировать достаточно быстро.
- Опусти меч, - произнесла Эмма.
- Малыш, да ты не в себе. Почему ты хочешь быть с ним, если тебе снятся кошмары?
Анника вмешалась.
- Тебе нужно отойти подальше от этого… этого ликана.
- Я оставляю, - ее глаза сверкнули, – этого ликана себе.
- Но эти кошмары…
- Касаются только нас.
Когда Регина сильнее надавила мечом, Эмма выпалила:
- Я сказала «нет», - и тут же с феноменальной скоростью нанесла тетке удар тыльной стороной руки.
Регина отлетела в другой конец комнаты. В следующий миг Лаклейн подскочил, почувствовав легкое головокружение, и закрыл Эмму собой. Но вместо того, чтобы, как Лаклейн ожидал, атаковать, Регина подвигала челюстью, проверив, нет ли вывиха, и лучезарно улыбнулась.
- Шестьдесят пять лет я пыталась научить тебя так двигаться.
Здесь все были совершенно безумны… за исключением Эммы.
Регина заговорила с другой валькирией, которая, появившись неизвестно откуда, уселась на шкафу и стала надувать пузыри из жвачки.
- Ты прикинь. Она не выдала себя ни взглядом, ни жестом. Наконец-то, я могу расслабиться.