Ее слова так и лучились радостью, шоком и волнением, и он представил ее танцующей... где она была одета только в черный кожаный лиф и улыбку.
Вспыхнул еще один бессловесный бой прежде, чем она хмыкнула и сказала, «Если хочешь знать, то я одета в белое платье, которое скрывает меня с головы до ног».
- Да уж, это отличный способ приструнить «Моего Счастливчика». Он попытался быть строгим, но его веселье вырывалось наружу. Он не имел лучшего развлечения, чем дразнить женщину. – Мне кажется, мы выбрали для тебя не то имя. Думаю, будет уместнее назвать тебя называть Пруденс .
«Сделай это, и твой «Счастливчик» познакомится с моим коленом».
У него вырвался богатый и хриплый смех. – Ах, Прю , у нас есть кое-что, что заставляет тебя показать слабость и огрызнуться. Показать тебе преимущества злости. Я добавлю это в мой список неотложных дел.
«Да, хорошо, ты можешь быть здесь через два дня», сказала она, меняя тему.
- Два дня? - Он так не хотел провести еще два дня в этой дыре.
«Просто иди вокруг дальнего холма, мимо овечьей фермы».
- Через реку и лес, потом вниз по дороге из желтого булыжника. Я знаю, - выдохнул он. - По одной детали за раз, детка. По одной. Возможно, два дня это не так уж плохо. Это дало бы ему возможность отдохнуть и восстановить силы. - Мне все еще нужна горячая еда, ванна, и мягкая постель.
«О да, конечно. На овечьей ферме ты найдешь все, что нужно».
***
Через три часа, когда тьма отступила, Грей достиг фермы. Он осмотрел периметр и обнаружил, что владелец спит в своей кровати. У Человека/существа верхняя часть тела была человеческой, а нижняя - лошадиная, в комплекте с хвостом и копытами. «Господи Боже».
«Не причиняй ему вреда».
Грей Молча вытащил из рюкзака пистолет-транквилизатор и быстро выстрелил в шею человека-лошади. Существо дернулось, а затем полностью успокоилось. Это был единственный транквилизатор, который Грей принес, и ему очень не хотелось использовать его сейчас. Но на данный момент, он бы ввел его собственному отцу, если бы это означало поесть горячей пищи без перерыва.
Когда Грей убедился, что существо не проснется в течение нескольких часов, он зашел на кухню и бросил рюкзак на недавно отполированный пол. Место напоминало дачу в комплекте с соломенной кроватью, печью на дровах и свежим, домашним ароматом.
Он наполнил глиняный таз водой, разделся догола и вымылся с головы до ног, стараясь не затрагивать раны. Толстым слоем намазал их антибиотиком, прежде чем наложить повязки.
«Будь поаккуратнее, пожалуйста. Ты заставляешь меня съеживаться».
Он задрал брови. - Ты можешь меня видеть?
«Только твоими глазами».
«Как чопорно она говорит», подумал он и улыбнулся, перед тем, как опустить глаза вниз. Она ахнула.
Он хихикнул. - Думается, ты пришла по нраву Генералу Счастливчику.
«Да, ну... я думала, что его – этого – имя было единственным
- Он, кажется, в последнее время был одним из командующих, поэтому его повысили в ранге. Получил отличное поощрение, - его горло сжалось, так как он боролся, чтобы сдержать громкий хохот. - Хочешь, чтобы я снова посмотрел вниз?
Она молчала, а у него на лице ширилась улыбка.
«Наконец-то чистый», подумал он, одеваясь в свой заскорузлый от грязи камуфляж. Он ненавидел носить грязную одежду, особенно сейчас, когда был чистый, но не хотел оставлять что-то за собой. После того, как он съел фрукты из вазы, орехи и кусок какого-то мясного пирога он своровал великолепную синюю накидку и желтую тогу из шкафа существа.
Первое - он одел на себя, а второе - засунул в рюкзак.
- Что, кентавры носят одежду?
«Они и не носят. Одеяния для посещения сирен».
«Сирены. Женщины, которые соблазняют мужчин песней и убивают. Конечно. Он должен был знать».
«Ты можешь спать здесь. Кентавр не будет возражать».
- Я предпочитаю найти место в лесу, - одиночество всегда было безопаснее. Ему на глаза попался длинный моток веревки, и Грей засунул его в рюкзак. - Он не спохватится, увидев гильзы от пуль, лежащие вокруг, не так ли?
«Нет. Никаких пуль».
- Это стоило выстрела. - Он продолжил путешествие обратно к мощеной дороге, чувствуя себя более энергично, чем в последние дни. Тьма отступила еще больше, заставляя путь светиться золотым сиянием. Цветы открыли свои лепестки, земля была как ковер со всеми постельными оттенками - от чистого лавандового - до изящного желтого. Деревья качались возрожденные жизнью.
Он следил за несколькими людьми, одетыми так же, как он, их лица были скрыты капюшонами. И снова его первым порывом было выхватить нож и ударить.