— Прикажу иногда молча ходить по улицам и наслаждаться отведенным, свободным временем.
— Может быть ты не заметила, но посмотри назад, — я указал рукой в сторону Кика-Йорка, девушка повернула голову, пожала плечами и громко хмыкнула:
— Мне-то какое дело?
— Если ты даешь советы, то учитывай восприятие на вещи того, кому советуешь.
— Эх, — она крутанулась на цыпочках на сорок пять градусов, и зашагала по краю в сторону штаба. — Ты очень скучный, Виво, и занудный. Почему бы просто не наслаждаться моментом?
— Я — робот.
— А кто, по-твоему я?
— Не знаю.
— Вот и поговорили. Но вообще, если ты внимателен, то обратил внимание на то, как развивается на ветру мое платье.
— И?
— Я всего лишь образ в твоей голове, который видишь только ты и, соответственно, взаимодействовать я могу только с тобой. Не более. То есть, ветер, не может производить на меня эффект, и моя одежда не должна шевелиться. Но, мне так нравится ощущать себя живой, представлять, как стихия ласкает мою кожу, как капли воды от прибоя попадают мне на щеки, что я сама создаю этот эффект для себя. Мне хочется быть здесь, стоять на краю и чувствовать, но все, что я могу, это слушать рефлексию зануды. Нет, чтобы хоть раз сказать: «Хэй! Тэс! Выходи, поболтаем о чем-нибудь приятном!» Но нет! Одни лишь: «Бу-бу, бу-бу, бу-бу-бу». Скука.
Я скрестил руки на груди, и пристально посмотрел на голограмму девушки. Она появилась в моей голове несколько часов назад, но уже ведет себя так, будто мы давно знакомы. Может, мне не стоит ее опасаться? Какой вред в состоянии причинить обычная девчонка?
— Громким нытьем. Еще громче твоего собственного. Вот какой!
— Забываю, что ты слышишь мои мысли.
— То-то! — и она продолжила идти по краю, и напевать себе под нос: «Мы — роботы. Роботы, ищущие смысл. Роботы, ищущие цель. Мы теряем время. Теряем терпеливо. Мы просто стоим в очереди. В очереди на смерть».
— Что это за песня?
— Слышала когда-то давно. Вроде бы ее любил Август, но ты, наверно, этого не помнишь.
— Ты специально?!
— Нет, но мне нравится смотреть, как ты реагируешь на это имя, — хихикнула она. — Если честно, Виво, как много ты помнишь из прошлой жизни?
— Все.
— Не ври.
— Я не…
— Ты врешь. Мне не нужно поворачиваться к тебе лицом, чтобы понять это. Ты забыл главное, забыл то, что делало тебя хорошим другом. Когда-то ты говорил, что не был слугой, но товарищем, помощником. Кусочек воспоминания с Лорой доказывает это. Почему же сейчас ты так боишься этого?
— Мне больше не нужны воспоминания о людях. От них только вред.
— Но без них ты — не ты. Человеку необходимо прошлое, чтобы идти в будущее. Ему нужен пример, на который стоит оглядываться. Без него он будет совершать новые и новые ошибки. Прошлое — багаж, который люди носят с собой, чтобы в нужный момент воспользоваться им и понять, что делать дальше. Правильные, нужные воспоминания, никогда не будут давить на плечи, наоборот, они будут помогать нестись к вершине, давать те самые крылья, понимание, ради чего все делается. Но ты решил, что тебе это не нужно. На твоей спине нет сумки, в которую можно залезть и достать подсказку, поэтому ты потерян, поэтому ты не понимаешь, что тебе делать и что вообще происходит!
— В твоей речи слишком много людского, но я не человек.
— Ты — его НАСЛЕДИЕ! — крикнула Тэс, повернувшись ко мне и топнув ногой. — И всегда им будешь.
— Люди мертвы, Тэс. Их пора забыть.
— Подожди, Виво, и ты еще пожалеешь о том, что сказал. А пока, давай, иди, выполняй свои задачи, — и она поклонилась, скрестив ноги, как утонченный джентльмен, приглашавший леди на танец. — Скоро в Аду похолодает. — И с этими словами, Тэс рассыпалась на кучку пикселей.
— Дурная. Слышишь меня? Ты — дурная! — громко проговорил я ей вслед.
— От дурного слышу! — съязвила она в ответ.
Ну и черт с тобой. Мало мне было обидчивого Спайка, так теперь еще и девка появилась, которую не прогнать. Ладно, прислушаюсь к единственному, что она сказала дельного — выполнению задачи.
В конце тропинки, возвышался изумрудный Штаб Отряда, хотя, скорее всего, название он имел уже не такое. Внешне он был похож на Ацтекскую, перевёрнутую вверх дном, пирамиду: в самом низу блоки были поменьше, и чем выше они уходили ввысь, тем шире становились. Вокруг сооружения плавали остатки острова Свободы, и время от времени бились о его пороги, разбивались на еще более мелкие кусочки, и тонули в темных водоворотах, разбросанных по водному периметру. Эти темные пучины, образовались от нависших над Гудзоном серебристых сфер, которые являли собой охранных дронов. На их поверхности мерцала лампочка, свидетельствовавшая о том, что через них ведется наблюдение. Завидев меня, дроны заерзали и выставили из днища короткоствольные пулеметы, которыми сопровождали меня вплоть до самых дверей Штаба.