— По поводу них, — Двадцать Шестой остановился, — хочу придумать вам позывные.
— Это еще зачем? — удивился Двадцать Седьмой.
— Во-первых, чтобы избежать путаницы. Во-вторых — это удобно во время различных операций. К примеру, если мне потребуется, чтобы кто-то из вас выполнили определенную задачу на миссии — не придется тратить кучу времени, называя ваши имена. Короткие позывные будут кстати. Не находишь?
— Знаешь, я слыхал, что у людей была привычка отвечать на сообщения друзей и знакомых коротким текстом или аббревиатурами. Вместо «спасибо», они писали «спс» и так далее. Никогда бы не подумал, что подобная зараза дойдет до машин, — съехидничал Двадцать Седьмой.
— Оставь уже свои язвы хоть на пару минут, ладно?
— Тогда тебе будет скучно.
— Нет, вряд ли.
— Ну хорошо, что у вас на уме, командир? Как будете экономить время на наших именах?
— Поскольку за вами по старшинству идут только рядовые, это делает вас — закрепляющими, скажем так. В связи с этим, присуждаю Двадцать Восьмому позывной «ЭКС», Двадцать Девятому — «ЗЭД», а тебе, — Двадцать Шестой многозначительно хмыкнул, — «УАЙ».
— Чего? Почему не ЭКС? Я ведь первый. По логике «крестик» должен достаться мне, — возмутился напарник.
— Ты получаешь «Игрек» потому, что каждый раз, когда открываешь свой рот, у меня в голове всплывает только один вопрос — «Почему?»
Наступила секундное молчание, которое казалось вечным из-за глупой шутки Двадцать Шестого. На зажнем плане в любой момент мог зачирикать сверчок и прокатиться сухой куст. Двадцать Седьмой уставился на командира, и сухо проговорил:
— А ты остроумный. Я понял иронию, да, благодарю.
— Браво, Виво. Такого каламбура не ожидала даже я, — Тэс появилась рядом с новичком и, с долгими паузами, похлопала в ладоши.
— С этой минуты, ты — Уай.
— Понял, понял, — Двадцать Седьмой устало помотал головой, и прошел вперед.
— Зачем ты с ним так? — спросила девочка.
— Неосознанно вышло, — усмехнулся Виво, и улыбнулся пикселями.
— За взлом-то узнаешь?
— Разговор немного вышел из-под контроля. Я хотел сделать это сразу, но, как видишь.
— Порой тебе надо фильтровать слова. Они могут ранить, знаешь ли.
— Он — робот.
— Ты тоже, — она запрыгнула Двадцать Шестому на плечо, и постучала его по шлему. — Кто знает, что творится в его башке. Будь аккуратнее. Порой обиды доводят до трагедий.
— Хорошо, понял тебя.
— То-то, — Тэс погладила «хозяина», и растворилась в воздухе.
Пока Двадцать Шестой нагонял Двадцать Седьмого, он обратил внимание на редких прохожих, которые попадались ему по пути. Мало кто из роботов обладал лицом, способным показывать эмоции, что уж там, не у многих даже была функция симуляции, тем не менее, раньше по машине можно было понять, что она «жива». Теперь, что-то изменилось. Жители Кика-Йорка расступались перед солдатом, причем делали это довольно медленно, почти не стараясь увернуться. Что-то в их виде говорило: «Задень меня, задень и уничтожь. Ведь так вы поступаете со всеми». Ни о каком уважении или восхищении, как в штабе, речи не шло. Машины — боятся. И если раньше подобное поведение им внушало упоминание Рифорджа, опасение от слова, которое вшивалось в исходный код в глубинах системы, то теперь им достаточно было самого вида исполнителя наказания.
«Это неправильно. Так не должно быть», — думал Двадцать Шестой.
Но, что он мог сделать? Извиниться публично? Отряд просто выполняет свою работу, не более. Вот только, во времена, когда он был под крылом Шестнадцатого, Сорок Вторые работали с населением более скрытно и конфликты не всплывали наружу. Хотя, на памяти Двадцать Шестого был всего один случай прямого столкновения, и вина было полностью на совести граждан, развлекающихся в подпольном клубе Масляного. В данной ситуации, хочешь не хочешь, но роботы-зеваки не «обиделись» бы на правоохранителей, так как была прямая защита их спокойствия. Но прямое столкновение с митингующими, каким бы оно ни было, провоцирует недовольство, как было понятно из слов телеведущего. Прибавим сюда полную несостоятельность в вопросе безопасности, что повлекло за собой трагедию и разруху, и на выходе имеем вот это — неживых мертвецов, которые полностью потеряли веру хоть во что-то.
Двадцать Шестой, потерявшись в мыслях, случайно врезался в одного из прохожих, и пошатнулся назад.
— Прошу прощения, — извинился он.
— А? — еле слышным голосом, словно вырванный из сна, пробубнил робот. — Ты кто? О! — встряхнулся прохожий, приглядевшись к метке собеседника на шее. — Полицай. Что ты сказал?