— Еще минимум пять суток и можешь начинать искать нового напарника, Двадцать Шестой.
Не оборачиваясь, Двадцать Седьмой выстрелил Риппу в локоть оставшейся руки, и она так же, как и «сестра», шлепнулась на кафель. Ученый хрипло посмеялся, совсем лишенный сил.
— Следи за словами, ржавый, — предупредил его новичок, держа Риппа под прицелом.
— Ты бы лучше не обо мне думал, юнец.
— Что?
Двадцать Седьмого схватили за руку, державшую пистолет. Мощное давление сковало запястье. Оно не прекращалось до тех пор, пока не послышался хруст углепластика, покрывающего стальное покрытие под ним. Треск, защита лопнула, и робот выронил оружие, которое ловко поймал пациент.
Новичок пошатнулся, держась за поврежденную конечность. Двадцать Шестой резко достал свое оружие и прицелился в напавшего. Глаза пациента горели красным огоньком, светившим с перебоем, то зажигаясь, то затухая. Двадцать Шестой тут же вспомнил Мото, чьи лампочки вели себя похожим образом.
— Контроль на расстоянии? — предположил робот.
— Прости, юнец, наверно стоило сказать сразу, кто этот кусок дерьма, но ты был слишком напорист в допросе.
— Я тебя слушаю?! — повысив голос, и не спуская прицел с дерганного полутрупа, спросил Двадцать Шестой.
— Уж так вышло, что Вендитор похитил одного из ребят Масляного.
— Это член «Vita Libera»?
Рипп утвердительно кивнул.
Глава 40
Красные лампочки мигаюче смотрели на меня. Робот навел пистолет и готовился стрелять, или просто старался обороняться.
— Не. Под. Ходи. — отрывисто и с налетом статики, говорил он.
Я опустил оружие и протянул ладонь к нему, давая понять, что не причиню вреда, но пациент выстрелил в пол в паре миллиметров от моей стопы. Для машины, которая лишена половины тела, которая толком не может двигаться, он неплохо и довольно метко ведет огонь. Скорее всего Рипп не врет, и это один из ребят Масляного. Держа нас на мушке, он перебирал пальцами по полу с такой силой, что потихоньку начал двигаться к стене, оставляя на кафеле дыры от хватки. Но бежать ему некуда, единственное, что может сделать «беглец» — сидеть у стены и не подпускать к себе. Так он и поступил. К моему удивлению, робот тяжело дышал: его грудные пластины вздымались, как после затяжного бега. Проявление Дивизофикации или же симуляция? Он думает, что он полноценный человек или, неосознанно для себя, пытается изображать то, чего не в состоянии делать.
— Ах ты тварь! — выпалил напарник, держась за руку. Он заковылял к бедолаге, но тот снова выстрелил, на этот раз почти попав в Двадцать Седьмого. — Ты только усугубляешь свое положение, приятель. Еще один подобный жест, и я не погляжу на твои и свои раны, и просто разнесу тебе голову одним ударом.
— Пф, мог бы просто взломать его, — проговорила у меня в голове Тэс.
— Значит он не умеет этого, — ответил я ей мысленно.
— Ага, как же. Скрывает, да и все.
— Тэс, помолчи.
— Знаешь, а давай я кое-что попробую.
Девочка материализовалась в пространстве. Одежда изменилась. Никакого платья. Теперь она была одета в подобие строго костюма, который ей явно не шел: брюки были не по размеру, великоваты настолько, что штанины покрывали лакированные туфли почти до носков; черный, приталенный пиджак, под которым проглядывалась белая блузка; из-под воротника торчал красный, шейный платок; солнечные очки прикрывали глаза, а в плотно сжатых губах торчала зубочистка.
— Это еще что? — удивленно вырвалось у меня вслух, и все три робота обернулись на меня, но ответила мне только Тэс.
— Не нравится?
— Ты выглядишь, как какой-то гангстер, перепутавший временной период, — на этот раз про себя, сказал я.
— Думала сменить девичий образ на нечто брутальное. В моем понимании — это довольно круто. Ты просто не понимаешь. — Она задрала голову, как типичная всезнайка, провела ладонью по серебристо-желтым волосам назад и поправила очки средним пальцем.
— Зачем ты вообще вылезла?
— Хочу помочь.
— Каким образом?
Она повернула голову в профиль и улыбнулась.
— Просто смотри.
Не знаю почему, но каждый раз, когда Тэс являла себя реальному миру, у меня складывалось впечатление, что все вокруг замирает и перестает жить. Словно усиленный до бесконечности Гиперинфос просачивается в окружение и разгоняет восприятие действительности до такой степени, что замедляется не только окружение зрячего, но и вся Вселенная решает сделать остановку в своей ячейке пространства-времени. Рипп и Двадцать Седьмой тонули во тьме, с каждым шагом девочки. Пациент, тем не менее, начинал сиять голубым свечением. На долю секунды мне показалось, будто он двоится в моих глазах. Тэс встала на колени напротив робота, но тот никак не реагировал, подверженный эффекту «заморозки». Она протянула руки к его голове и дотронулась «щек». Ее одежда тут же преобразилась, будто прилипнув к телу, срослась с ним. Ткань окрасилась в ослепительный белый цвет. На спине девочки блеснула искра, и из лопаток вырвались на волю два пушистых крыла, раскинувшихся от стены до стены. Тэс потянула робота к себе и поцеловала в лоб. Двойственность изображения, которая казалась мне иллюзией, обернулась реальностью, и аватар пациента отделился от его тела, выйдя наружу и рухнув на колени перед ангелом. Тэс обняла нечто, погладила по спине и произнесла ласковым голосом: «Все будет хорошо». «Дух» машины окрасился золотом от ее слов, а угловатые части тела стали более округлые, плавные. Пациент встал, и я больше не видел в нем машину. Передо мной был полноценный человек.