«Тэс, ты еще здесь», — с облегчением подумал Двадцать Шестой, совсем позабыв о ней во всем этом кошмаре. Вот только девочка не ответила ему.
— Какого черта? — вырвалось у Шестнадцатого, и следом он получил удар в бок с четырех лап, накинувшегося Спайка.
— Ти! Вставай! Беги! Я задержу его! Ну же! — залаял пес, но только Двадцать Шестой попытался встать, как кучка солдат накинулась на него и повалила на землю.
Отвлёкшись на хозяина, Спайк пропустил удар с ноги прямо под пасть от Шестнадцатого. Пинок был настолько сильный, что собака кувыркнулась в воздухе, и тяжело рухнула в грязь.
— Как же ты мне надоела, псина, — прошипел Шестнадцатый; его маска покралась красным свечением. — Ты сама напросилась! Наконец я сделаю с тобой то, что давно хотел!
Новый командир схватил Спайка за горло и поднял на уровень своих глаз.
— Усадите предателя на колени! Я хочу, чтобы он видел.
Солдаты послушались и сделали так, как им приказали.
— Держите ему голову!
И снова безоговорочное выполнение.
— Что ты делаешь?! — Двадцать Шестой попытался вырваться, но его руки крепко держали бывшие подопечные.
Напарник не ответил.
Спайк с трудом повернул голову на хозяина, и успел произнести только: «Спасайся», когда Шестнадцатый, со всего размаха, швырнул пса на землю.
Что-то хрустнуло. Двадцать Шестой не мог понять, что именно. Он видел своего питомца, как в каком-то неясном сне. Спайк не шевелился, и тихо скулил. Потом пленник услышал пинок об металл, за которым последовал визг. И опять треск, сопровождаемый каким-то пульсом.
Спайк пытался отползти к хозяину. В его глазах пропало все, кроме Двадцать Шестого. Пока его тело осыпали удары, он только и мог, что издавать истошный звук, но свой путь он прекращал.
«Ти…Ти…Ти, — звучало в его голове, — я спасу тебя, Ти. Подожди…меня…еще немного».
Удары усиливались. Двигаться становилось тяжелее, и в какой-то момент, изображение зарябило, начало размываться. Каждый пинок создавал больше помех. Двадцать Шестой пропадал из видимости пса, лишь непонятная клякса, рассекаемая рябью, служила источником, до которого необходимо добраться.
— Хватит…, — вырываясь, просил Двадцать Шестой. — Остановись, прошу тебя! Шестнадцатый! Не трогай его!
Но робот не слушал, продолжал наносить удары до тех пор, пока пес наконец не замер. И, когда Шестнадцатый ощутил, что настал нужный момент, он поднял ногу, напряг все свои механизмы, прицелился в одну точку, и пустил конечность вниз.
Треск спины Спайка разнесся по воздуху оглушающе громко. Раздирающее слуховые датчики, прерывистое скуление, плач механической собаки, затмили все остальные звуки. Двадцать Шестой не слышал ничего и никого, кроме своего страдающего друга.
В какой-то момент, изображение изменилось. Шестнадцатый и Спайк превратились в незнакомые фигуры, ярко выделявшиеся свечением в опустившейся темноте. Мужчина, держащий в руках толстую, деревянную палку, величественно стоял над поверженным рыжим псом. Когда животное пыталось отползти, губитель наносил удар по пояснице своим орудием, и приговаривал: «Вини своего чертового хозяина, который отпустил тебя без намордника, тварь!» Эта сцена словно наслоилась на реальность, которая прорывалась сквозь иллюзию помехами. Когда все вернулось в прежний вид, Двадцать Шестой услышал другие крики, на этот раз солдат, которые держали его в плену и заставляли наблюдать за избиением.
— Мы не можем! Крепче?! Куда ж еще?! Сэр, что нам делать?! — визжали роботы, охваченные какой-то паникой.
Но Шестнадцатый не ответил на их последний вопрос. Он убрал ногу с искорёженной спины Спайка, и попятился назад от сцены перед ним. Командир, испытывая неподдельное удивление, смешанное с легким ужасом, смотрел, как его бывший напарник рвется к нему. Маска Двадцать Шестого залилась алым свечением, из всех видимых и невидимых прорех на доспехах шипел пар. Складывалось впечатление, что некто подкидывает дров в его и так распалённую до бела печь. Шестнадцатый услышал хруст, после которого ощутил облечение. Этот идиот не станет калечить себя, думал он. Однако, симуляционные или же настоящие чувства, затмили разум Двадцать Шестого, и он совершенно не заботился о том, что происходит вокруг. Ему нужно было добраться до Спайка и, как можно скорее, оказать помощь. Робот видел землю, залитую черным маслом, которое мерцало красными переливами из-за внутреннего света маски. Он ощущал, что его руки рвутся. Он чувствовал, как углепластик его брони ломается, не выдерживает силы организма, который рвется вперед. Тело дернулось вправо, и одна из рук осталась в руках солдата-охранника. Свободен наполовину. Двадцать Шестой рванул влево. Не вышло, все еще в плену. Тогда он собрал все свои силы, вжался ногами в землю, и рванул вперед. Конечность оторвалась, и робот упал на колени перед сияющей девочкой.