Двадцать Шестой являл собой голый скелет, обмотанный цветастыми трубками, в которых переливалась золотистая жидкость. По костям бегали зеленые, неоновые линии, будто играющие в догонялки друг с другом. Глаза робота сияли в пыли, а над его головой закручивался грязный воздух. Само же тело повисло над землей в паре сантиметров, кончики ступней слегка касались поверхности. Шестнадцатый обратил внимание на руки новичка, которые были сжаты в кулаки. Когда он расслабил их, новая волна пронеслась по периметру, открыв командиру источник циркуляции — сложенные из кусков доспехов крылья в полметра размахом, державшиеся на проводах, как на поводке. Они напоминали большие магниты, вокруг которых искажалось пространство, но также слегка дребезжал мусор на земле — тот самый серебристый туман.
На левом ребре Двадцать Шестого замерцали две буквы: М и С. Робот дотронулся на них, и волны на крыльях изменили направление. Серая крошка потянулась к солдату, начала обтягивать его кости, наслаиваться на крылья, делая их размах крупнее. Словно живая материя, она ползла по всему телу, формируя мышечный корсет. Через пару секунд, Двадцать Шестой больше не был похож на мертвый скелет, а наоборот, приобрел черты человечные, наполненные жизнью. Новый доспех окрасился черными, матовыми цветами, и робот наконец опустился на землю.
— Что ты такое?! — крикнул странному созданию Шестнадцатый.
— Моурнин Стар.
— Что?! Это какие-то библейские отсылки?!
— Не утренняя звезда, Шестнадцатый, а скорбящая, — ровным, спокойным голосом, ответил Двадцать Шестой. Его маска треснула и взлетела вверх, осколки сформировали кривой, ломаный круг над макушкой. Матовая черепушка, открывшаяся врагу, сверлила взглядом серых глаз-лампочек.
— Кем ты себя возомнил?! Убил моих подчиненных и что? Использовал их, как одежду?!
— Они заслужили, как и ты!
Из крыльев вырвался огонь, придавший Двадцать Шестому скорость настолько высокую, что резко включивший Гиперинфос Шестнадцатый не смог отразить удар ноги в грудь. Командир отлетел в соседнее здание с громким хлопком, означавшим, что пинок придал ему ускорение выше скорости звука.
— Оставайся там, где тебе и место, — сказал Двадцать Шестой, и склонился над Спайком. — Как ты, дружище? — он погладил пса по голове.
Не услышав ответа, робот аккуратно взял Спайка на руки, взмахнул крыльями и взлетел, оставив поле боя позади.
Глава 49
Ветер гонял мусор по пустынным улицам, раскидывал их по тротуарам, выбрасывал на проезжую часть ржавые банки, клочки газет и прочий мелкий хлам. В неживом городе, стояла мертвая тишина, после того, как по громкоговорителям объявили о том, что всем необходимо вернуться по домам, мастерским, работам, и не высовываться, пока не разрешат.
Причиной такого запрета послужили странные взрывы и крики, доносившиеся со стороны заброшенного, причального склада. После того, как шум утих, заговорил тяжелый бас, выдавший приказ о комендантском часе. Однако, это касалось лишь гражданских. В то время, пока роботы послушно сидели в своих убежищах, по улицам бродила армия, разбросанная взводами то тут, то там. Отряд 84 вышел на поиски дезертира.
Голос Лидера объявил героя, уничтожившего последнего человека — преступником. Подобное заявление никак не укладывалось в головах машин. Как? Почему? Какой смысл? Никто не объяснял. Сухой и монотонный повтор, звучавший эхом в слуховых датчиках: «Двадцать Шестой — дезертир. Угроза обществу. Враг номер один. Найти и уничтожить». Предатель и ладно. Слова, произнесенные один раз, еще могут вызвать сомнение, но десять, двадцать, сто — уже не побуждают к лишним вопросам. За полчаса нахождения в режиме нагнетания, ни один робот уже не сомневался, кого стоит остерегаться. Армия не вызывала страх. Позабылся и конфликт, недавно разгоревшийся на почве недоверия к солдатам. Народ волновало одно — когда же все это закончится? Когда же поймают злодея, по вине которого они сидят взаперти? Трусливые овцы молча ждали, когда волки решат их проблему.
Но были и те, кто решил ослушаться.
Пока Отрядные осматривали каждый угол Кика-Йорка, одна машина умудрялась оставаться незамеченной.