— Как успехи, пес? — спросил он.
— А ты не видишь? — съязвил Спайк, все еще поддерживая защитное поле, и даже не начав помогать Двадцать Шестому. — Я не могу делать две вещи одновременно. Хвост — мой единственный инструмент, и сейчас он немного занят.
Не обращая внимания на объяснения, Шестнадцатый задал лишь один вопрос: «Сколько тебе нужно времени?»
— Не знаю, пара минут, если не больше. В зависимости от ошибки может потребоваться и час.
— Час — не вариант. Нужно быстрее.
— Ты ведь понимаешь, что названные мной промежутки — вещи относительные? В виртуальной реальности время идет быстрее за счет скорости обработки информации. Такой себе турборежим. Я закончу еще до того, как ты только подумаешь шевельнуть конечностью, — похвастал Спайк.
— Как много самоуверенности, пес. Если твои суждения окажутся ложными, и ты не управишься за тот час, который озвучил, то финал окажется для тебя плачевным.
— Для меня? Может быть для всех нас?!
— Нет. Если ты не успеешь, я лично пущу тебе пулю меж твоих пиксельных глаз, — холодно и электронно, проговорил Шестнадцатый. — Считай это своей мотивацией.
— Мотивацией, значит…, - пробубнил Спайк. — Ну хорошо, заключим пари: если я справлюсь, то стоит мне, в любой момент, сказать тебе заткнуться — ты заткнешься, если же провалюсь — делай со мной, что пожелаешь.
— Идет, — согласился Шестнадцатый.
— Вот и отлично. Отключаюсь от подачи энергии на щит, — Спайк выдернул хвост из док-станции и подбежал к Двадцать Шестому. — Как только купол исчезнет, я войду в систему Ти, а ты приступай к обороне.
— Без тебя разберусь, пес, но план мне нравится. Начинай.
— За…Зачем ты зарываешься, Спайк? К чему эта…сделка? — с усилием выдавил Двадцать Шестой.
— Этого вояку давно пора поставить на место. Он мне надоел, слишком много болтает. В своих силах я уверен, Ти. Поверь, это будет отличный шанс заставить его молчать, когда звуковая плата этой жестянки будет изрыгать претензионные словечки, что в твою, что в мою сторону.
— Будь по-твоему, — устало откинув голову на баррикаду, сдался Двадцать Шестой.
Спайк осмотрел тело своего хозяина. Видимых повреждений не было, если не считать тех потертостей и царапин с вмятинами на пластинах, которые оставило после себя крушение корабля. Включив сканер, он обвел его с ног до головы несколько раз, и снова ничего. Время шло, щит слабел, и верхушка купола принялась открывать доступ внутрь наружному пространству. Ничего не понимаю, думал пес, в чем же дело? В этот же момент, солнечные лучи пробились сквозь облака и наполнили их убежище ярким светом, уничтожая каждую тень, любую темноту, которая властвовала в этом замкнутом месте. Черный корпус Двадцать Шестого блестел в лучах светила и Спайк обратил внимание на его руку. На предплечье, прямо у самого плеча, зияло белое пятнышко, которое до этого не было видно. Приблизив фокус, точка оказалась своего рода отверстием для входа. По ее внутренностям бегали салатовые, векторные ниточки.
— С каких пор слот подключения находится у тебя на руке, Ти?
— Что? Где? — удивившись, спросил Двадцать Шестой и приподнял конечность, чтобы разглядеть неведомое ему нововведение. — Этого тут быть не должно…
— Вот как. Что ж, зацепка! — завиляв хвостом, довольно гавкнул Спайк.
Над их головами раздался громкий хлопок, сопровождаемый пронзительным треском. Звуковая волна накрыла весь щит, рождая на нем вереницу тонких линий, соединявшихся друг с другом в сеточку. Док-станция заискрила, издала жалобный пшик и рванула, раскидав свои детали по земле. Образовавшаяся на вершине купола пробоина, потянулась в разные стороны двумя жирными линями на север и юг, раскроив защиту пополам, словно яичную скорлупу. Приметив стрелявшего из звуковой пушки человека, Шестнадцатый выскочил из-за баррикады и встал напротив прорезавшейся щели. Он крепко сжал матовый шар и занес руку за голову, готовясь к броску.
— Время пошло, пес! — выпалил робот и, вывернувшись всем телом, швырнул гранату по направлению к цели.
— Ти, сейчас будет не приятно, — предупредил Спайк и резко вставил свой шнур-хвост в отверстие на плече Двадцать Шестого. Тот даже не успел ничего ответить, как все вокруг него замерло. Привычная, яркая картина поля боя, окрасилась в серые тона. Пыль, осколки, камни, свет, волны от взрывов снарядов — застыли во времени. Фигура его питомца исказилась в дымчатую кляксу, контуры поплыли, сузились, и тело собаки преобразовалось в тонкую стрелу, напоминающую провод. С быстротой пули, объект всосался внутрь белого слота.