Наступила вязкая тишина, и только ветер позволял себе посягнуть в ее владения.
Двадцать Шестой брел в пыльном тумане и сканировал окрестность на любые признаки жизни. Костянистая поверхность была усеяна окровавленными покойниками, на которых, будто не замечая, время от времени безжалостно наступал робот, продавливая их тушки. В общей сложности он насчитал двадцать восемь тел. Если брать в учет, что одного из людей разорвало на кусочки гранатой, то должен был остаться еще один. Лидер этих людишек не такой дурак, рассуждал Двадцать Шестой, чтобы лезть на заведомо верную смерть; он должен быть где-то здесь, но…Где, и почему мои сканеры его не улавливают?
Ответом на его вопрос послужил удар ножом в спину.
В глазах Двадцать Шестого зарябили помехи. По всей броне пробежал электрический разряд. Человек, державший рукоять лезвия, радостно рычал, прокручивая орудие по часовой стрелке в корпусе робота:
— Не заметила меня? А?! Железяка?!
— Ка…ка…к? — еле выдавил из себя Двадцать Шестой, давясь током.
— Как? Ну ты посмотри на меня? — человек вытащил нож из робота и пнул его ногой на землю. — Я жду! Приглядись!
С трудом повернув голову, Двадцать Шестой увидел обмундирование командира, которое отличалось от одежды обычных солдат. Оно больше напоминало доспехи, нежели ткань: черное и одновременно прозрачное, смотря под каким углом взглянуть. Лицо скрывалось за шлемом, абсолютно идентичным видоемаске любого из Отряда 42; на нем отображались символы: пиксельная улыбка и глаза, такие же, как и у Двадцать Шестого, но красного цвета.
— Откуда…
— Откуда? А ты сам, как думаешь? — посмеивался человек. — Я уверен, что с самого момента атаки на ваш корабль, ты уже понял, что у людей не может быть такого оружия, способного пробить высокотехнологичную защиту. Боеприпасы, которые с легкостью пустили ваш купол на трещины. А теперь еще и форма со стэлс-камуфляжем! Да, и хочу заметить, что по прочности она не уступает твоим латам, может даже прочнее, ведь тебя так легко было пронзить этим маленьким ножичком! Но не переживай, рана не смертельная, всего лишь ударило током, не более.
— Кто вас спонсирует? — перевернувшись на спину, спросил Двадцать Шестой, и сразу же получил удар ногой под реберную пластину.
— Кто? Ну даже не знаю. Подумай! Подумай, жестянка, ведь вы такие совершенные! — он нанес удар под дых роботу. — Такие сильные и могучие! — еще пинок и снова. — Куда нам до вас? Верно?! Даже такая мразь, как «поставщик» нас не уважает, считает недостойной тлей! Но без наших ресурсов, он такая же букашка, как и мы сами! А теперь, — человек присел на корточки рядом с телом поверженного, — я проткну тебе голову. Далее вырежу твоих друзей. Сперва этого ублюдка, швырнувшего гранату, разворовавшую моего брата на части, а потом и твою псину, которая испортила такой идеальный план! Все шло, как по маслу, но нет, надо было ей влезть и удалить этот чертов вирус!
— Ты…ты знал? — Двадцать Шестой старался отползти, но разряд, даже без ножа в корпусе, еще давал о себе знать и не позволял свободно двигаться.
— Конечно, а как иначе? Вся эта заварушка была устроена исключительно ради вас, мой стальной друг. А если быть точным, — на маске мужчины образовалась пиксельная, оскаленная улыбка, — то ради тебя, Виво, — и он занес нож над головой, прицеливаясь для критичного удара. — Ты даже и представить себе не можешь, Виво, что происходит! Люди возродятся, рано или поздно, но возродятся, во что бы то ни стало! Нам…
Его тираду прервал звонкий лязг. Лезвие ножа раскололось, от попавшей в него пули. Схватившись за руку от отдачи, человек выронил орудие и обернулся в сторону выстрела. Единственное, что он увидел — четыре лапы, летящие ему в шлем. От удара Спайка, командир перелетел через Двадцать Шестого, и кубарем покатился по костям в сторону кучки трупов своих сослуживцев. Ударившись в защитную баррикаду, он попытался подняться и у него получилось, с помощью Шестнадцатого, схватившего его за горло. Робот прижал мужчину к пластине и ударил его кулаком по лицу, разбив маску. За осколками стекла показался разбитый нос и голубые глаза, на которые ниспадали засаленные русые волосы. Окровавленный, ухмыляющийся рот свернулся в трубочку, и в одну из камер Шестнадцатого шмякнул красно-бурый плевок, от чего тот крепче сжал пальцы.
— Узнаешь его, — обратился он к Двадцать Шестому, сдерживая себя, чтобы не раздавить горло солдата.
— Нет, не имею и малейшего понятия кто это.
— Вот и отлично, — будто получив разрешение, сказал компаньон и сдавил шею так, что раздался приглушенный хруст. Голова командира повисла набок, пустив тонкую струйку слюны.