— И что плохого? — не понимая сути, спросил я.
— А проблема в том, что изобретение, которое делается на время определенных действий и в ускоренном режиме, не может остаться без побочных эффектов, — повернувшись, ответил Рипп, и побрел в противоположную сторону. Он подошел к стене и коснулся ее изломанной ладонью. С глухим скрежетом, открылся проход в новую комнату. — Пойдем, кое-что покажу.
Плавным, услужливым взмахом, Рипп пригласил меня войти первым. Я шагнул вперед к единственному источнику света, исходящему из соседней лаборатории, как к островку, в море бушующей и непроглядной тьмы вокруг. Рипп зашел следом и дернул рубильник. Дверь, с усилием поползла вниз, поглощая последние лучики освещения. Как только тайник погрузился в черноту, на потолке вспыхнули лампы, озарив треугольником маленький участок посередине помещения.
— Что там? — спросил я, неуверенно двигаясь к объекту в центре.
— Не узнаешь?
— Это же…, — на серебристой койке, под мерцающими прожекторами, лежала коричневая фигура. Ее тело напоминало пожеванное месиво, а краска на корпусе облупилась толстыми ржавыми хлопьями. Справа по соседству, валялась оторванная рука с торчащими проводами. — OBR-55. Но откуда?
— После стычки в переулке, Шестнадцатый вызвал команду по зачистке. Жестянку отправили сюда, перед тем, как переработать. Но, — Рипп проковылял к Пятьдесят Пятому и дотронулся до его конечности, — утилизировать тут нечего, — и она рассыпалась в красноватую пыль. Ткнув пальцем в голову, туловище и ноги, Рипп вызвал реакцию, подобную принципу домино, и машина, именовавшаяся OBR-55 — превратилась в горстку праха.
— Что за чертовщина? — со сдавленным удивлением, вырвалось у меня.
— Этот эффект называется Ангельская Пыль, — Рипп зачерпнул горстку красного порошка, поднял ладонь на уровне глазка и слегка расслабил кулак. Останки посыпались тонкой струйкой на койку и, от соприкосновения с поверхностью, издали тягучий, тоскливый звон, подобный пению церковной монахини. Чем сильнее Рипп разжимал пальцы, тем больше звук походил на хоровое исполнение сотен детских голосов. Затем песня начала затихать, пока не пропала вовсе, как только последняя пылинка коснулась кровати.
— Разрушение носителя и есть побочка?!
— Да, Двадцать Шестой, совершенно верно. Я и коллеги, не предполагали, что Гемомасло будет использоваться в послевоенный период, еще и просто так, как эликсир бесконечного существования. Но, ни мы, ни Лидер, не придали этому значения, пока однажды не поползли слухи, что Гемо, медленно разрушает механизмы носителя, а точнее, наномашины, содержащиеся в веществе. Полностью истощив среду обитания и пропитания, конкретно — кровь, микро-роботы прибегают к альтернативному источнику пищи — металлу хозяина.
— Почему бы массово не слить Гемо с пользователей в приказном порядке, и не залить обычное масло, раз такое дерьмо?
— Понимаешь, наномашины подобны эритроцитам и лейкоцитам в человеческом организме. Нельзя взять и убрать красные и белые тельца локально. Но, они содержатся только в крови, поэтому решение очевидно, как и предположил ты. Точка! Конец истории! Однако, машинки, обитая непосредственно в Гемо, циркулируют по организму и проникают вглубь, под «кожу» и «кости», а оттуда вывести их сложнее.
— Какое-то безумство…
— А о чем тебе говорили?! — посмеялся Рипп. — Для создания выдающегося изобретения, необходима совокупность энтузиазма и сумасшествия!
— Черт с тобой. Но причем тут Эйч — Ноль? — наконец прозвучало из моих спикеров.
— Вот мы и подобрались к главному. Эйч — Ноль, юнец, — разновидность гемо, чистейшая, лишенная минусов. Оно создается по тому же принципу, а вишенка на торте — отсутствие наномашин! Но…проект потерпел неудачу.
— Почему?
— Важнейший компонент Эйч — это дети, как самые незагрязнённые организмы. Почему-то, именно в данной смеси, нанороботы не задерживались, а эффект оставался тем же из-за появления магнитных частиц, которые и заживляют раны и продлевать срок службы. Но для такого вида гемо, нужны особые корпуса. В роботах стандартной сборки, Нулевка попросту не будет работать должным образом — это во-первых. И во-вторых — попробуй найти живого детеныша, или мертвого. Мы пытались вывести их искусственно, без ДНК, но результат был совсем не тот.