И снова миссис Флэнаган задумалась. Она не была обучена вести беседы о морских путешествиях. Хотя именно она настаивала на том, чтобы мистер Флэнаган отважился пересечь Атлантический океан ради богатств и просторов неизведанной Америки, она не потрудилась узнать ничего о новом и уже известном судне, которое гостеприимно готово их принять.
— «Уайт Стар Лайн» гарантируют, что бояться нечего, — вспомнив строчки из газетной заметки, сказала миссис Флэнаган после очередной паузы. — «Титаник» — их шедевр. Он не может утонуть, любимый. Твои страхи беспочвенны.
Тут миссис Флэнаган догадалась положить руку мужу на локоть. Лицо мистера Флэнагана несколько разгладилось.
— Я так давно планировал эту поездку, что уже как-то смешно отказываться, — задумчиво произнёс он, словно бы глядя внутрь себя. Жена сейчас была для него не важнее мебели. — Более того, такие шансы представляются весьма редко. Америка — прекрасный рынок, поле возможностей… Все деньги мира текут в Америку. Что толку препираться со своими соперниками? Они мне мешают… стесняют меня. А в Америке… какой простор ждет нас в Америке…
— Именно, именно, — мягко закивала миссис Флэнаган, — к тому же, ты купил билеты.
— Ради такого громкого дела я швыряюсь деньгами, словно Крез! — воскликнул мистер Флэнаган и поднялся. В голосе его зазвучал юношеский энтузиазм. — Я, ты, Шарлотта, Джордж и гувернантка с сестрой!
Лицо миссис Флэнаган вытянулось.
— Прости, любимый, должно быть, я ослышалась, но ты сказал… «с сестрой»?
— Я собираюсь остаться в Америке надолго, если не навсегда, — сказал мистер Флэнаган, — и я не намерен тратить время на поиски второго такого бриллианта, как эта девушка.
На аристократическое лицо миссис Флэнаган легла тень. Она отличалась той красотой, что называют нордической, и поэтому всегда казалась несколько мрачной. Стоило ей огорчиться или прийти в лёгкое неудовольствие, как неопытному собеседнику её казалось, будто внутри неё кипит сдерживаемая ярость.
— Взять с собой гувернантку — я согласна, — сказала она, — но к чему нам её сестра? Ты слишком неосмотрителен в своих порывах, любимый.
— Ты помнишь её условие, дорогая, — отрезал мистер Флэнаган, — не разлучать её с семьёй ни при каких обстоятельствах. И я своё слово держу крепко. Мэри Джеймс и её сестра поедут с нами… и не беспокойся, дорогая, им хватит и второго класса.
Миссис Флэнаган нахмурилась ещё заметнее.
— Им хватило бы и третьего, — заметила она сурово и надула розовые губки.
Мистер Флэнаган шумно расхохотался.
— Увы, дорогая, но воспитательница моей дочери не должна находиться среди этого потного мужичья. Как ты знаешь, всё дурное легко пристаёт к нам, но с трудом нас покидает. Да и что скажут мои соперники? Уж не подумают ли они, будто я совсем обеднел и сбегаю в Америку от краха? Нет, нет, исключено, дорогая.
Миссис Флэнаган тяжело вздохнула и прижала к губам батистовый носовой платочек. Поскольку спорить с мужчинами её не учили, во всех спорах с мистером Флэнаганом она неизбежно заканчивала тем, что признавала его правоту.
Игра за стеной прекратилась. Мистер и миссис Флэнаган тут же с интересом повернулись к дверному проёму. На лице миссис Флэнаган застыло выражение глуповатого восторга: именно так она всегда и смотрела на Шарлотту, свою возлюбленную младшую дочь, которой она поклонялась почти так же истово, как и господу богу.
Малышка Шарлотта и впрямь вошла в помещение. Это была невысокая, кукольно-хрупкой комплекции девочка с мрачным и решительным выражением лица. Красотой Шарлотта удалась в мать, только слегка расширенный и вздёрнутый кончик носа напоминал в ней об отце. Шарлотта привыкла к всеобщему повиновению, поэтому смотрела на окружающих, в том числе и на родителей, несколько свысока и с нескрываемой ленцой. Для девятилетней девочки у неё были слишком холодные и безучастные глаза, и в своём коротеньком белом платьице с рюшами она казалась похожей на Спящую Красавицу.
— Шарлотта, дитя моё! — воскликнула миссис Флэнаган и протянула к дочери руки. — Подойди ко мне, пожалуйста.
Шарлотта посмотрела на мать искоса, с искоркой сдержанной насмешки в глазах, и неторопливо подошла. Она никак не отвечала на материнские ласки, но покорно поворачивалась и позволяла проверить аккуратность своего костюма и причёски. Пока миссис Флэнаган, в глазах у которой так и висела восторженная пелена, рассматривала своё дитя, мистер Флэнаган переключил внимание на гувернантку, ту самую Мэри Джеймс, которая с выдержанным спокойствием и тактом хорошей прислуги стояла в дверях. Если бы к ней так и не обратились, Мэри Джеймс дождалась бы, пока Шарлотту тщательно осмотрят, и увела бы ту в сад на прогулку. Хозяева практически никогда не снисходили до Мэри Джеймс, и нельзя было сказать, чтобы Мэри Джеймс это причиняло неудобства. Обслуге полагалось привлекать к себе как можно меньше хозяйского внимания и говорить только тогда, когда спросят. Смиренно потупившись, Мэри Джеймс ждала свою воспитанницу, даже не представляя, какие известия на неё сейчас обрушатся.