- Влад.
- Да...
- Мы еще встретимся?
- Можешь не сомневаться. - Он бросил свою фирменную ухмылку на правую щеку и вышел за дверь.
- До чего резкий тип, - произнес Калмыков после длительной паузы.
- Да уж, навел жару. - Сказал Женя и посмотрел на Диму. - Ну что, мы валим тоже?
- Пошли. - И друзья так же дружелюбно, но уже не так эффектно, как Влад, попрощались со всеми присутствующими.
Микола, недолго думая, налил всем по кружке и высоко поднял свой бокал с холодным чаем:
- За Россию!
- Ура!
Все остальные, во главе с Калмыковым, подняли кружки и в тихой гармонии мрачной пивной принялись заливать в себя контрольный заряд.
В то время как стадион во Франкфурте безнадежно опустел, улицы городов России заполнились ликующим народом. Здесь каждый был друг другу братом и каждый рвался обниматься и делиться радостью. Влад наблюдал за огнями города через иллюминатор набирающего высоту лайнера. Уже через полминуты город скрылся из виду в голубой дымке фотонного двигателя, но путешественник продолжал вспоминать своих новых знакомых: доцента Сергея Гегера, который в этот самый момент заново осваивался в своем пентхаусе, где посуда, техника и исписанные листы бумаги остались в былом беспорядке; бармена Миколу, который старательно выводил на экране новую вывеску для своего бара, решительно заменив Любляну Франкфуртом; областного прокурора Калмыкова, который в этот момент в том же баре болтал "за жизнь" с былым партийным передовиком, у которого с тех славных времен осталась только форменная красная рубашка с бронзовыми знаками отличия; студента Женю Кравеца, у которого как раз начиналась бурная вечеринка в постели, и душевное умиротворение удивительным образом сплелось с плотским буйством. Влад смотрел на несущиеся внизу леса, вперемешку с огнями городов, и дышал полной грудью, довольный собой, избавленный от коричневого воздуха и полный веры в свое дело - он бросил первую бактерию в застоявшуюся смесь, и скоро - он знал наверняка - состав должен был начать бродить.