Кейд сильно его разочаровывал. Ридстром преклонялся перед разумом, он был редким типом неистового демона, который никогда не выходит из себя. И только Кейд выводил его из себя. А взамен Ридстром обращался с ним строго. Некоторые считали, что даже слишком строго.
И все же после каждой их позорной кулачной драки, когда Ридстром был готов навсегда порвать с братом, он вспоминал, как тот, будучи семилетним щенком, с еще младенческими рожками, преклонялся перед ним, как перед героем. У Ридстрома была слабая надежда, что Кейд еще может отойти от края пропасти и совершить в своей жизни что-то значительное. Но если он не поступит правильно именно сейчас, с этой надеждой придется покончить навсегда.
Вспомнив тот день, когда Кейд впервые увидел Холли, Ридстром прибавил скорость…
Немногим менее года назад Кейд взялся за работу – удалить из кампуса Тулейна сынка одного высокородного демона. Этот сын не просто искал лучшего способа сойти за человека. Молодой демон и в самом деле принял человеческий образ, отрубил себе рога, спилил клыки и отказался от телепортации.
Родители были в ужасе, они хотели вернуть сына домой, чтобы «позорная тайна» не дошла до их друзей и деловых партнеров.
Кейд не был согласен с ними, ибо считал «каждому – свое». Однако по большей части он руководствовался той точкой зрения, что «новый день – новый доллар». В общем, стремление заработать одержало верх.
Ридстром сопровождал его в кампус, чтобы убедиться, что удаление прошло гладко. По дороге в общежитие, где жил демонский сын, они проходили мимо аудитории, на которой висело объявление: «Сегодня награды по математике!»
Кейду это показалось забавным.
– Парад чокнутых, а?
Хотя он учился в школе основам письма, математики и иностранным языкам, Кейд носил на плече чип, обозначающий, что он так и не получил образования, как другие члены королевской семьи. Такие сферы высших знаний, как философия, астрономия или литература, оставались для него неведомыми. И даже по прошествии стольких столетий он чувствовал недостаток образования.
Все эти годы Ридстром нередко находил книги по этим предметам среди вещей Кейда. Его брат, наемник-головорез, тайком занимался самообразованием…
Тогда-то Кейд и увидел Холли Эшвин на сцене – она получала первый приз по математике.
– Гляди-ка, вот славная штучка – брюзга и зануда, а?
Ридстром мог поклясться, что брат говорил на языке низших классов с одной целью – досадить ему.
В тот раз он не понял, что так привлекло Кейда. Конечно, девушка хорошенькая, но застегнута на все пуговицы – в очках, без макияжа и с волосами, стянутыми в тугой пучок. Она была полна спокойной уверенности и явно умна. Определенно, эта девушка не походила на типичных девиц Кейда – наглых и пустоголовых.
– Ладно, Кейд, мы сюда вряд ли впишемся, – сказал Ридстром.
Но Кейд подождал, пока толпа направится в другое место. Когда девушка вышла из аудитории, он окликнул ее:
– Постой, малышка. Есть вопрос насчет того красивого представления, в котором ты только что играла главную роль.
Она повернулась к нему, прищурилась и подтолкнула очки кверху кончиком указательного пальца.
Легкая усмешка Кейда пленяла одну женщину за другой, и, без сомнения, он ожидал, что и эта обратит на него внимание. Но девушка надменно посмотрела на него:
– Могу я вам помочь?
Кейд в замешательстве приблизился к ней, словно повинуясь какой-то непреодолимой силе.
– Ну… да. Что здесь происходит?
– Что происходит? – повторила она.
Она оказалась равнодушной к его заигрываниям, и это застало Кейда врасплох. Он уставился на нее, краснея оттого, что не мог не запинаться. И он опять окинул откровенным взглядом ее фигуру, как будто не сделать этого было выше его сил. Не сказав ни слова, девушка повернулась на каблуках и ушла.
Ридстром потащил брата в другую сторону. Тот оглянулся через плечо и сказал сдавленным голосом:
– Она не оглянулась на меня. Ни разу.
В последующие месяцы Кейд узнал о ней все, что мог. Ридстром даже застал брата на крыше здания в деловой части города. Кейд сидел там с флягой демонского напитка и подглядывал за девушкой.
Да, похоже, это единственная женщина, с которой Кейд мог стать одним целым, иметь потомство, познать истинное счастье. Впрочем, Ридстром все еще был не в состоянии это понять. Королевство всегда на первом месте.
Он умер бы за свой народ. Почему же Кейд не…
Сквозь свет фар на него смотрели глаза. Какое-то животное? Нет, женщина.
Он ударил по тормозам и вильнул в сторону, и «макларен» занесло. Когда машина, наконец, стала, Ридстром схватился за голову – его трясло, голова кружилась.