Стало ясно, что простой обмен ударами будет не в мою пользу, и я отступил, а когда Пантелей при ударе по своему обыкновению слишком сильно провалился вперёд, то перехватил его мускулистое запястье и откинулся, утягивая противника за собой. Бросок через спину прошёл будто на тренировке, и Миша тяжело грохнулся о землю. Мне тоже не удалось удержаться на ногах, только роли это уже не играло, я навалился сверху и провёл удушающий приём.
Пантелей попытался вывернуться и засучил ногами по траве, но куда там! И тут же Андрей вскрикнул:
– Серый!
Краем глаза я уловил резкое движение и начал поворачиваться, лишь поэтому носок кожаного штиблета не попал по виску, а просто чиркнул по лбу. Меня будто подбросило, кровь прилила к лицу, рубец запульсировал в такт бешеному стуку сердца. Я встал в стойку, шагнул вперёд и только тогда разглядел, что по голове меня приложил Кислый-старший. Тот от неожиданности качнулся назад, но тут же опомнился и скривил губы в презрительной ухмылке.
– Чё, н-на?
И я не решился вломить ему, оглянулся на своих. Сдулся.
Кабан удержал на месте дёрнувшегося ко мне Андрея, а Граф с какой-то даже благодушной интонацией поинтересовался:
– Ну ты чё творишь, Кислый?
– Пусть дерутся, а не мацают друг друга! – объявил тот с ухмылкой и отошёл.
Лысый дядька начал ему что-то выговаривать, но мне было уже не до того – с земли поднялся Пантелеев. Он снова попёр вперёд и активно заработал руками, словно и не валялся только что, хрипя и сипя, полузадушенный. А вот меня неожиданное вмешательство попросту выбило из колеи. Пропал кураж, мысли разбегались, я ушёл в глухую оборону и очень скоро отсушенные руки начали наливаться свинцовой тяжестью.
Кто-то засвистел, и я не удержался, пробил Мише левой в корпус, правой зарядил в глаз, рассчитывая рассечь бровь. Попал ниже, да ещё и сам пропустил неслабый тычок в переносицу; потекла кровь. Мы ещё пару раз обменялись ударами, а Пантелей и не думал снижать темп. Уж не знаю, чем он закинулся, но моих попаданий он словно не замечал.
И вновь я закрылся, отступил. Миша не отставал, и я сбил его с шага, встретив подошвой кроссовки в бедро. Сразу разорвал дистанцию, опустил руки, встряхнул ими, разминая. Пантелей опять двинулся вперед, и снова пинок заставил его оступиться. Кислый-младший презрительно засвистел, когда мне в третий раз удался этот приём, и Миша ускорился, потерял осторожность.
Как и в самом начале драки, он слишком сильно подался вперёд, и я сумел провести захват, швырнул его через бедро. Но на этот раз и не подумал переводить драку в партер, Пантелей только приподнялся на колено, когда я шагнул к нему и со всего маху приложил ногой по голове. Попал взъёмом стопы в подбородок, и рухнувший на спину парень крепко долбанулся затылком о землю. Встать он не смог, мелькнула даже мысль, что перестарался и сломал ему шею.
Тут же подскочил Андрей, я отстранил его и попросил:
– Глянь, он живой вообще. – А сам отошёл в сторону и наклонился, не желая и дальше пачкать майку кровью. Из носа продолжало течь, но сломан он не был и даже не опух.
Рядом встал лысый дядька, покачал головой.
– Борец, да? Приходи, поставим ударную технику.
Я удивлённо повернулся, и он наставил палец на Андрея.
– Куда идти, у друга спросишь. И аккуратней с Графом, гнилой он какой-то стал.
Дядька ушёл взглянуть на Мишу, который к моему немалому облегчению сумел встать с земли, пусть и покачивался словно пьяный. Я осторожно ощупал нос, высморкался, избавляясь от кровавых сгустков, и стянул испачканную майку. Выкидывать её не стал, просто свернул. На штанах красных пятен заметить не удалось.
Андрей отдал мои вещи и олимпийку. Пока я одевался, подвалил Граф, кивком указал на дядьку.
– Чего он хотел?
– Звал боксом заниматься. Только я не понял куда.
Граф хмыкнул и махнул рукой.
– Всё, расходимся!
Я оглянулся и пошёл следом, чувствуя, как постепенно отпускает адреналиновый шок и на смену ему приходит тягучая едкая ненависть. Единственное, чего сейчас по-настоящему хотелось – это съездить в заброшенный посёлок, достать из тайника дробовик и завалить Кислого к чертям собачьим. Просто подкараулить у подъезда и всадить заряд картечи в живот, а потом стоять и смотреть, как тот корчится в луже крови.
Рука бы точно не дрогнула, но… Вот грохну я этого урода, и кому лучше сделаю? Графу? А я хочу ему лучше делать? Нет, не хочу. Если начистоту, я его за компанию с Кислым грохну с превеликим удовольствием. Ну да ничего, земля круглая, ещё сочтёмся.