Ей 20 с хвостиком. Сколько себя помнит – никогда не ела помидоры. Не любила. Даже пробовать отказывалась, до такой степени не любила.
Все знают, какие на Кубани вкусные мясистые помидоры! Не говоря уже о том, что некоторые такие сахарные и ароматные, что наедаешься одним запахом. А что уж говорить о салате! Обычный простой овощной салат: нарезал крупно помидоры и огурцы, добавил щедро зелени, посолил, поперчил, сдобрил нерафинированным, тем же кубанским маслом, и готово – отдельное блюдо. Вкус и запах его незабываем и может сравниться, если только с этими же овощами в Италии, но именно салат – вряд ли, масла там нет такого (и никакое оливковое его не заменит). Это все знают, кто на Кубани был и кто помидоры любит, но она там не была и помидоры всю жизнь не любила. И когда в первый день, только подходя к обеденному столу, унюхала этот необыкновенный салатный запах, поймала себя на мысли, что хочет именно салат и больше ничего из всего того изобилия, что стояло на столе. От удивления не знала, как правильно поступить. Потом решилась. Как-то робко, нерешительно надкусила от дольки помидора… Затем ещё…ещё… Жевала медленно, можно сказать заторможено. Мысль была одна: «Сколько лет я лишала себя такого удовольствия! Не думала, что это так вкусно! Кто бы мог подумать!?? Обычный помидор…, а какая вкуснотища…» Подружка (которая-то давно и зазывала её с собой отдохнуть по-людски), к чьей бабушке они приехали на отдых в этот изумительный край, глядя на неё испытывала сначала немое изумление, а потом затараторила: «Сколько тебя знаю, ты даже рядом, если что с помидором лежало, в рот не брала. Я как увидела, что бабушка салат уже нарубила, а не овощной нарезкой отдельно приготовила, так расстроилась. Не успела ей сказать, что ты помидоры не переносишь на дух! А ты, оказывается….»
С того дня в её рационе появились помидоры. Какие только не перепробовала! Один вкуснее другого! Этот овощ стал открытием и хитом её первой самостоятельной отпускной кампании.
За несколько дней до окончания каникул, собирали с подружкой помидоры для консервации. Смеялись, шутили, радовались солнечным дням, щедрости кубанской земли. В тот момент, когда протянула руку к подруге и сказала: «Дай ещё», – на некоторое время всё оборвалось.
Перед глазами всплыло: ей лет 5, она вбегает в чей-то двор. Посреди двора стоит стол, заставленный всякими угощениями. За столом сидит много людей. Что-то празднуют. Она громко и радостно просит: «Дай ещё!» Кто-то протягивает ей большую помидорину, но в этот момент мама говорит: «Не надо ей больше, хватит, уже угостилась, достаточно». Папа добавляет: «Что непонятного? Чтобы за столом больше не видел тебя. В первый и последний раз с собой взяли, как будто с голодного края. Извините… Хорошо живём, в достатке, сами знаете… Чего привязалась к этим помидорам? У нас их никто и не ел никогда…» Этот кто-то смеётся: «Помидоры с Кубани. Мы сами в детстве кроме них ничего не ели. Весь день на улице и весь день помидоры. Бери, деточка, угощайся…» Она протягивает руку, чтобы взять протянутый ей помидор и наталкивается на презрительно-недовольный взгляд родителей… «Спасибо, я не буду больше, не надо», – убегает в слезах и больше во двор не заходит.
По возвращению из отпуска домой спросила родителей о том случае. Они долго вспоминали, предполагали, когда и что это могло быть, но конкретно так ничего и не вспомнили. Очень удивились не её воспоминанию, а тому, что она теперь ест помидоры, усомнились, что она их даже очень любит, как ей кажется. Так как они, её родители, их не любят и покупают только для гостей. «Отпускай вот так тебя одну… Думали – выросла, а ты вон как поступаешь. Назло нам, что ли помидоры эти есть начала? Что значит, просто вкусно очень, вот и ела? А самогона ты там не попробовала? Мы вот не пьём, нам не вкусно. Может, и пить начнёшь? Или что там мы не едим, не пьём, а ты, выходит, без этого жить не можешь. Выходит столько лет тебя удовольствия лишали?»
Про тараканов
Кто-то кричит, когда пугается. Кто-то визжит. Кто-то плачет сразу. Кто-то бежит… В общем, обычно, когда страшно, то что-то делают. Показывают, что, мол, страшно. А потом спастись пытаются или, как вариант, защититься, отпор дать, на помощь позвать. Но только не она. Она впадает в ступор. Это крайне неудобно было, не устраивало её саму это безобразие, но ничего с этим поделать было нельзя. Напугают если её, как следует, или сама испугается, – встанет, как вкопанная, глаза вытаращит и всё. Ни туда, ни сюда. Ни слёзы не вытечет, ни звука не издаст. Потом успокоится и понимает, а что теперь плакать, ругаться или защищаться? Поэтому лет к 11 научилась делать вид, что никого и ничего не боится. И даже про ступоры свои благополучно забывать стала.