И вот… Не сегодня, завтра оканчивает 11 классов её любимчик. И тоже собрался уезжать… Тех, старших, она легко отпустила. Младший, четвёртый останется с ней, но это не то. Предпоследнего она не хотела и не могла от себя отпустить, не представляла жизни без него. Кое-как настояла на том, чтобы он не уходил из школы после 9-го класса, а теперь… Тоже быстро вырос… Повзрослел незаметно для неё… На днях она зашла в его комнату без стука, он начал кричать, что ты без стука входишь, соскочил с кровати, одеваться судорожно начал, но она успела заметить, что он мастурбировал. Ничего лучше не нашла, как спросить: «У тебя было это уже?» Что на неё нашло? Сын прокричал: «Твоё какое дело? Совсем уже? Одеваться по возрасту лучше бы начала и полуголой дома ходить перестала! Понимаю, почему отец бросил тебя!», – схватил куртку и выскочил из дома, как ошпаренный. Вернулся поздно, пьяный. Она сидела у него в изголовье и гладила его по голове, думая, что вот и он скоро уйдёт от неё. Мысли перетекли в рассуждения о том, каким мужчиной он будет, интересно, а если у него уже есть половые отношения, каков он, как партнёр. Удивило не то, что этот ход мыслей не пугает её, что она не гонит их прочь от себя, а то, что испытывает влечение к собственному сыну. Вспомнила его слова, что надо одеваться иначе и поняла, что именно для него она молодится, одевается в откровенные наряды. Его, своего сына она пытается соблазнить.
На следующий день заставила сына сесть рядом с собой на диван. Придвинулась к нему очень близко, вплотную. Правой рукой обняла за плечи, голову положила на плечо, левой рукой начала гладить его руки. Сын был, как кусок металла. Складывалось впечатление, что он даже дышать перестал. Мама спросила: «Ты вчера сказал то, что действительно думаешь? Я плохо выгляжу и мне не надо носить одежду, которую я ношу? Мне интересно твоё мнение. До этого я просто одевалась в то, что мне нравится. Теперь хочу знать, на твой взгляд, на твой мужской взгляд, я должна сменить стиль одежды? Тебе лично не нравится моя одежда?» Сын не знал, что ответить. Ему было безразлично, во что она одета, и какой стиль одежды предпочитает, он твёрдо был уверен в одном, что хоть в мешок её замотай и паранджу надень, она не станет для него менее желанной. Процедил сквозь зубы: «Хоть что носи, мне без разницы. Со зла сказал. Но на самом деле, я уже вырос и тебе, наверное, как матери, самой должно быть неудобно передо мной так ходить. Как ни наклонишься, то груди вываливаются, то попа наружу. Вон у всех друзей матери в спортивных костюмах дома ходят или в специальной домашней одежде, а ты…»
– Ты не смотри, значит, если не нравится. Или ты смотришь, и тебе нравится? У тебя был секс? Может ты, поэтому нервный такой стал? Я не из праздного любопытства спрашиваю. Раньше было принято, чтобы этому обучали в семьях. Отец ушёл от нас, но, может быть, я могу помочь тебе? Я неплоха в этом деле и тебя могу многому научить. Будешь спасибо мне говорить.
Сын резко откинул руки мамы, вскочил с дивана, прокричал: «Ты издеваешься что ли?», – и снова выскочил из квартиры. Она осталась довольна. Её любимчик тоже хочет её, она почувствовала его возбуждение. Но если она с собой теперь бороться не собирается, то он похоже боится отношений с ней, со своей матерью. Это объяснимо, конечно, но…
Через неделю после того разговора и невыносимо напряжённой обстановки в квартире, любимый сын заболел пневмонией. Его госпитализировали в краевую больницу, в соседнем городе. На выходные мать отправилась туда. Сняла гостиницу на два дня. После процедур отпросила сына в гостиницу. Пришли в номер. Она сказала ему располагаться, сама начала хозяйничать, накрывать стол, чтобы он поел домашнего бульончика, фруктов, овощей. Когда позвала его к столу, он не ответил. Испугалась, вдруг с ним что-то случилось, хотя чувствовал себя гораздо лучше. Нет, смотрел телевизор и уснул. Она прилегла рядом.