Выпалив всё это, – выпив залпом два стакана воды,– впервые за всё это время посмотрела на свекровь. Та сидела, обмякнув, а не как всегда – воинственно, величаво, гордо, будто восседала не на кухонной табуретке, а на троне. В руках крепко сжатое, зачем-то прижатое к груди, кухонное полотенце. Выражение лица не презрительное и самодовольное, как обычно, а простое, человеческое. Более того – страдальческое. На миг невестке показалось, что этим полотенцем ей хотели наподдавать, как следует, такое странное положение тела было у свекрови… И тут она встретилась с ней взглядом, и окончательно растерялась. Перед ней не было той самоуверенной, всегда всё знающей, не терпящей ничьих возражений, властной моложавой женщины. Это была уставшая, отчаявшаяся, несчастная женщина в возрасте.
Она, мать, привыкла быть всегда на коне! В любое время года, 25 часов в сутки. С шашкой наголо, с базукой наперевес. Она всегда впереди своего орла и подрастающих орлят (ничего, что взлететь не могут, ходить-то оно надёжней!). Она всегда ведёт за собой свой отряд сама и единолично! С ней им ничего не угрожает! Расчищает дорогу перед ними, устраняет препятствия, подчищает огрехи, закрывает рот всем, кто осмелится сказать о них то, что слышать она не хочет и замечать не желает. От них требуется только одно – послушание и благодарность, осознание того, что без неё они не выживут, пропадут, а когда она рядом – всё будет. Она справится со всем и со всеми. Заработает, займёт, выкрутится, выпросит, договорится, уладит, отмажет… Она сильная! Главное, что у неё есть семья.
И вот… Коня и шашку забрали, спектакль, который она так упорно и с таким трудом разыгрывала (к слову, тоже в одиночку) закончился.
Остался груз, давящий столько лет на неё и который так тяжело было уже нести. Теперь она была благодарна этой наивной молодой девочке за эти слова. Сама бы она их никогда не произнесла. Она понимала, что именно она сама так выстроила свою жизнь: сначала разбаловала мужа своей гиперопекой и подавила властностью, а потом пришла очередь сыновей. Да и наливала она им сама, думая, что не будут болтаться, где попало, а выпьют дома, после работы и спать. И после праздника какого, если перепьют, как не похмелить наутро, так болеют ведь… А то, что не сделает она – никто не сделает, не напомнит многократно, не сдвинется с места дело, на это старалась внимания не обращать. Страшно и горько было самой себе правду сказать, что нет семьи и не было. Декорации и персонажи, которыми она сначала и управляла вполне успешно, да которые потом зажили своей жизнью, используя её в своих личных целях, не считая нужным считаться с ней, давно не радовали уже, что уже говорить о несбывшихся надеждах.
«Права эта девочка. Стыдно людям в глаза смотреть, три лба таких здоровых выросло, а помощи – ноль. Да и алкаша своего, куда бы я дела? Помер без меня. А люди бы сказали, что бросила бедного мужика, бессердечная. Вот и крепилась всю жизнь. Вот и воевала со всем миром. А самого главного-то не доглядела. Не научила я жить детей своих, а отец не научил их мужиками быть настоящими. Да и откуда он знает, какой он, этот мужик настоящий. Построила этот воздушный замок, а что дальше будет – не подумала, не разглядела».
Жена
«Разрастаться не только вширь,
но и расти вверх – да поможет вам в этом,
братья мои, сад супружества!»
Ницше Ф.
Наконец-то перебралась к нему жить! Сама! Перевезла вещи и поселилась у него в квартире. Он не отреагировал никак. Не был против, не был за, в переезде и заселении не помогал. Это не пугало, не обижало, не останавливало. Главное, что теперь вместе! Остальное приложится.
«Как всё-таки он ошибся в своей жене. Как все мы в ней заблуждались! Молодец, смышлёная оказалась… Быстро во всём разобралась, слава Богу. Отошла себе спокойно в сторонку, уступила дорогу нашему счастью. И как здорово придумала, поживём, мол, раздельно, а в итоге на развод подала и сама все проблемы за нас решила. Для мужика, конечно, умная баба беда, а для нас – находка».
Он понравился ей давно. Когда муж ещё жив был. Но все сразу сказали, – бесполезно, помешан на своей. Помешан на жене. Как плохо периодами бы не жили, в какие запои не уходил, не разведутся они никогда и никогда он ей не изменит. Сначала очень расстроилась, но потом решила подождать. Да и замужем она вроде как была на тот момент. Правда при пересечении с ним в компаниях (в которых он был всегда один, так как жена любила гостей дома принимать больше, чем ходить куда-либо, но всегда без сомнений и страхов отправляла его развеяться, нечего, типа, киснуть сидеть, да и я отдохну от тебя) призывно пыталась обратить на себя его внимание любой ценой, только внимание его никак не обращалось в её сторону, что ещё больше раззадоривало и вызывало ещё большее влечение.