Почти подошла к набережной, когда одновременно с пониманием того, что сейчас надо завернуть направо, пришло явственное ощущение, что она идёт не одна. Понимание того, что идёт не одна уже довольно долго. Страха, удивления, желания оглянуться назад, – не возникло.
Таким же темпом, как и шла, повернула направо. Шаги сзади продолжали следовать за ней. Остановилась, сделав вид, что ищет что-то в сумочке. Тот, кто шёл позади неё, тоже остановился.
Впервые за последний год ей стало… смешно и она расхохоталась. Расхохоталась неожиданно для самой себя, громко, безудержно. Затем хохот перешёл в плач, такой же неожиданный, неудержимый. В голове пульсировало: «Господи, для этого я жила на этом свете?! Чтобы какой-то ублюдок сейчас убил меня? С другой стороны… Что есть я, что нет меня… Никто не заметит. Может, так оно и лучше, чем неизвестно, сколько ещё лет так тягомотиться…» А тело уже не просто дрожало, билось в ознобе. Наступило полное осознание того, что она легко одета для этого осеннего вечера, вернее, ночи, что истерика сменяется страхом, который пытается вытеснить пустота, крепко обосновавшаяся в ней. Она стала понимать, что либо сейчас примет верное решение, которое несовместимо с собственным безразличием к самой себе, либо…
Инстинкт самосохранения сработал.
Резко развернувшись, она подалась вперёд и сильно размахивая руками, начав громко кричать, замерла в изумлении… Перед ней съёжившись и сильно испугавшись, стоял невысокий, щуплый мальчик лет 7-8…
Снова начала хохотать, отчаянно обнимать его, приговаривая, что ему не надо её бояться.
Как потом выяснилось, мальчик этот сбежал из детского дома, в который его распределили в предыдущую ночь. Сбежать ему удалось, но куда идти он не знал. Увидев её, идущую в никуда, пошёл за ней, так как одному было страшно, а в ней он признал такого же одинокого, несчастного, никому не нужного человека, как он сам. Он поверил, что именно она приведёт его в новую жизнь к счастью.
Так бывает, что когда нам кажется, что всё заканчивается и создать ничего уже не возможно, когда мы, оглушённые внешним миром, перестаём делать попытки услышать и принять себя, приходит понимание того, что это была наша и только наша дорога, ведущая нас к тому, что является истинным предназначением. При любых других обстоятельствах мы не пришли бы туда, где должны были оказаться, не встретили того, кого должны были встретить.
В сети
«Опасаюсь, что обязательно наступит день,
когда технологии превзойдут
простое человеческое общение.
Тогда мир получит поколение идиотов.
Действительность – это иллюзия,
хотя и очень стойкая».
Альберт Эйнштейн
– привет, можно с тобой познакомиться?
– привет, да
– это твоя фотография?
– да
– отлично выглядишь, гораздо моложе своего возраста, если верить дате рождения
– дата рождения реальная, а у тебя твоя фотография и дата?
– да, у меня тоже всё соответствует действительности
– а зачем ты мне пишешь тогда?
– ты мне понравилась
– тебе 19 лет, ты активный спортивный парень, броской внешности, и тебе понравилась я, женщина 38 лет
– а что здесь такого? Во-первых, ты на свой возраст не выглядишь, а во-вторых, что тебя удивляет, ты уже не веришь в то, что можешь понравиться кому-либо? Или тебя разница в возрасте смущает?
– меня ничего не удивляет и не смущает. Уточняю для себя, с какой целью ты на протяжении двух с половиной месяцев в течение каждого дня писал мне своё «привет, можно с тобой познакомиться»
– с той единственной целью, которую достиг сегодня, – ты мне ответила
– что теперь?
– отпразднуем?
– ничего, что мы в разных городах?
– ничего) назначаю тебе свидание в 20:00 у ближайшей кафешки за углом
– я не хожу на свидание с теми, кто мне в сыновья годится, это раз, за углом никаких кафешек нет у меня, это два
– ты всегда такая не романтичная была или с возрастом стала?
– а тебя на взрослых как давно потянуло?
– недавно. Молодые показали всё, на что способны, а ваш возраст… очень интересен… В жизни стесняюсь общаться… подойти… но очень хочу приобрести опыт такого общения
– какого такого
– ты же понимаешь…
– нет
– почему нет? Потому что категорически против таких отношений?
– каких таких
– блин, думал, только с молодыми бывает трудно договориться
– мы уже договариваемся?