Вдруг мы остановились. Колдун отошел в одно из ответвлений и скоро вытащил оттуда первый цинк патронов, за ним вышел дядя Гена и его подчиненный, дядя Петя. И вот, патрульные разворачиваются и направляются домой.
Дом, что такое дом? Наверное, это не только то место где у тебя есть угол для сна, но, как мне кажется, это то место, где тебя ждут, где находятся любимые тобой и любящие тебя люди. Наверное, это то место куда ты можешь прийти, уставший, голодный, больной, а там добрые и ласковые руки перевяжут твои раны, уложат в мягкую постель, напоят и накормят тебя. Там те, что будут рядом с тобой, будут защищать и оберегать твой покой до тех пор, пока ты не выздоровеешь, не отдохнешь, не восстановишь силы; и тогда тебе соберут еды в дорогу, поцелуют и пожелают доброго пути и удачи. Вот, наверное, что такое дом. По крайней мере так было у папы с мамой. Мама обеспечивала папе такой уют, такой уход, что папа изо всех сил старался вернуться домой целым и невредимым, хотя бы даже для того, чтобы не расстраивать маму. Такой же уход инстинктивно пыталась создать и Вика для меня, но что может маленькая девочка в таких условиях? И все же я был ей очень благодарен. И вот этого дома больше нет, весь наш уют на дне старенького, дырявого вещмешка. Что там впереди? Найдут ли они новый дом? Никто этого не знает.
Патрульные уходили. За ними, сгорбившись и безвольно качая головой, шел их командир дядя Гена. «Что это с ним?» - удивился я. Никогда еще не видел бравого командира, лучшего ученика отца в таком состоянии. И вдруг понимание молнией мелькнуло в моей голове. Дяде Гене СТЫДНО, стыдно за то, что не помог нам тогда, когда умер его учитель, за то, что не помог нам потом, когда умерла его жена, не помог сейчас, когда нас продали незнакомому человеку.
- Мы прощаем вас, - сказал я.
Дядя Гена остановился, его плечи затряслись, он повернулся и бросился к нам. Он принялся что-то предлагать, но Колдун и я стали его отговаривать и успокаивать. В конце концов он сдался и направился за своими людьми, но у меня в голове крутилось еще, что-то, что я еще должен был сделать, без чего я не мог отпустить этого человека. И вот, когда он почти скрылся в полумраке я понял, что нужно еще сделать.
- Мы прощаем вас всех. Передайте всем на станции, мы вас прощаем, - вновь сказал я.
Дядя Гена опять вернулся, и передал нож моего отца, обнял нас и бросился назад. Мы тоже не стали задерживаться и спустя несколько секунд уже бежали в противоположном направлении.
7 глава
Я полностью сосредоточился на ритме шпал, но Вика упорно не хотела попадать в него. Тогда я стал тихонько нафыркивать, как ёжик, изображаемый когда-то папой, ритмичную мелодию: фу-фу-фы-фу-фу-фы. Вика приспособилась и стало получаться. Чародей иногда останавливался и что-то делал с рельсами, шпалами и стенами рядом с нами. Миша, сидевший у него на спине, с огромным интересом смотрел на его манипуляции. Мишанька на самом деле очень любил всякие механические штучки, немало дней мы провели, питаясь исключительно крысами, пойманными в его хитроумные ловушки. Однако, вскоре вдалеке забрезжил свет, и мы вышли на заставу. Наш провожатый довольно легко договорился с патрулем, и мы поспешили к следующему переходу. На выходе нас тоже почти не проверяли, но нам не повезло. В противоположный тоннель ворвались бойцы Коршуна, и все завертелось по новой. Понимая, что другого шанса помочь не представится, я, выдрав лист из блокнота папы, написал письмо, вроде как от мамы к деду, и сунул его в рюкзак нашего Колдуна.
Коршун долго ярился, но мое письмо, найденное в вещах Колдуна, дало нам право уйти со станции. Мало того, местный начстанции помог нам выиграть время, задержав злодеев.