Эльза все еще в отключке. Может, просто продолжает притворяться, считая, что так безопаснее. Может, в самом деле ее психика решила сделать перекур на несколько часов.
Глаза жжет огнем, и я решаюсь пошевелиться, чтобы закапать раствор. Кажется, никому тут до меня нет дела. Я мог бы станцевать перед ними тарантеллу, а они бы и бровью не повели, так эти двое крепко призадумались.
Я уже настолько осмелел, что решил потребовать воды, но именно в этот момент Раск вскочил со своего места, поправляя на ухе передатчик.
— Проложи маршрут, здесь я один не справлюсь. Пойдем по орбите, сэкономим топливо, — обратился наш капитан к диспетчеру, уходя в (как я понял) кабину пилота.
Бартл и я остались наедине. Ситуация из разряда «не самые приятные». Кажется, я предпочел бы остаться тет-а-тет с разъяренным мастифом, чем с этим мужиком, сверлящим меня рыбьим немигающим взглядом. Вероятно, думает, что я путался с его «боссом», поэтому теперь спит и видит, как свернет мне шею.
Памятуя о мерах предосторожности, которые нужно соблюдать при встрече с бешеным животным, я замер и уставился в пол. На Эльзу смотреть было опасно, а на того дубину еще опаснее. Кто знает, он мог принять любое мое движение за провокацию.
Прошло еще несколько минут. Не знаю, перестал он пялиться или нет, поднять голову и проверить я не решался.
Все еще пытаюсь убедить себя в том, что всё сказанное ими — неправда, но их внушительный вид и это место заявляют обратное. Мол, я в самом деле преступник и не должен был знать об этом до самой смерти. А потом я бы умер и вернулся к своим черным делам. Из-за чего меня бы снова сослали на Землю, на этот раз в какой-нибудь голодающий район Нигерии. Какой-то порочный круг.
Но если допустить, что все именно так и было… ждет ли меня кто-нибудь там, «дома»? Есть ли у меня семья? Как я выгляжу на самом деле?
Сумасшествие какое-то.
Тут нас тряхануло. Ощутимо так. Я даже позабыл о мерах предосторожности, взглянув на здоровяка, чтобы удостовериться, что еще рано молиться за упокой души. Но тот словно ничего и не почувствовал, сидел, как и прежде, правда на меня уже не пялился. Уперев руки в колени, Бартл смотрел на Эльзу, которая начала понемногу приходить в себя. В тот момент, когда глаза сообщили ее мозгу, что дело дрянь, Эльза подскочила в своем кресле, но ремни ее крепко скрутили. Тут она начала вырываться, спросонья вообще не соображая. Я, конечно, понимаю, что Бартл хотел как лучше, но когда эта гора порывисто поднялась, пытаясь разрядить экстренную ситуацию, Эльза завопила.
Не ори, говорю, привлекая ее внимание к себе. Тебя все равно никто не услышит, мы ж в открытом космосе.
Как я уже говорил, Эльза такая девчонка, что некоторым парням фору даст, если речь идет о смелости. Вот и теперь она умолкла, как только заметила меня. Дышала только тяжело и смотрела на меня блестящими широченными, как у куклы, глазами. Вероятно, хочет знать, что тут происходит. Но тут я ей ничем помочь не мог. Все-таки меня здесь вообще не должно было оказаться, если верить этим мафиози.
Ничего больше я ей не сказал, да и Эльза больше не кричала. Может, ее успокаивала мысль, что все это безумие творится не только с ней. Меня, к примеру, лишь это и спасало. Хотя я думал, что, взглянув в зеркало после этой поездочки, обнаружу, что все мои волосы до единого поседели. Так что едва ли мой вид может кого-нибудь подбодрить. Костлявый, как смерть, я теперь еще стал таким же бледным. Хоть сейчас в гроб клади.
Так и молчали мы, два несчастных заложника, до тех самых пор, пока не случилось… это.
Это случилось где-то через час после посадки. Мы высадились, а потом куда-то еще долго ехали. О колесах тут, к слову, если и слышали, то только из учебников по истории. Я словно попал в «Назад в будущее» — весь этот транспорт на воздушных подушках и прочая дребедень. Но все так натурально, совсем не бутафорно. Я ведь терпеть не могу фильмы про космос или, там, про будущее, потому что все они словно из пластилина слеплены. А здесь будущее — это настоящее, данность, повседневность.
Тошнило. Нестерпимо, я даже зубы стиснул, так боялся испортить этим крутым парням их дорогущий, благоухающий салон, вроде автомобильного, но попросторнее. Скорость набрали запредельную, так что ничего я рассмотреть не успел. Да и сказать, что очень хотелось, не могу.
Главное, что дышать я здесь мог, а гравитация не угнетала. Небо было привычно голубым, трава, хоть и редкой, но зеленой. Люди обычные, никакого третьего глаза, никаких зеленокожих гуманоидов и прочей лабуды, навязанной телевизионными шоу и желтой прессой.