«Вот ты и приплыла», – корила я себя. Это же надо было попасть в такую ситуацию! Пройти такой путь, найти и потерять друзей, чуть не погибнуть и все это для того, что бы умереть. Прелестненько, больше и сказать нечего.
Слезы больше не текли. О моей слабости ведала только подушка, все еще остававшаяся влажной. Сон так и не шел, а мысли одолевали. Я уже не лежала трупом, а измеряла комнату шагами. Потом мне комната показалась мала и вышла в коридор. Стоять на месте не могла, ноги ходили отдельно от моих желаний. Как вышла на улицу я и не поняла. Остановилась только тогда, когда оказалась около бревна, на котором мы приводили себя в порядок с Лаейлом. Он и сейчас сидел там, обхватив колени руками, и смотрел на переливающуюся серебристую лунную дорожку. Меня он не заметил. Я присела рядом.
На меня посмотрели два невообразимых глаза. Длинные волосы слегка развивали от прохладного ветерка, что дул с озера, подчеркивая всю красоту эльфа. Или это я в преддверии смерти обращаю внимание на то, что раньше считала само собой разумеющимся?
– Лиа? – ответом ему было молчание. Я только продолжала рассматривать его, как будто увидела впервые. Четко очерченные губы, миндалевидный разрез больших глаз, изумление во взгляде.
– Лиа, что случилось? Отец плохо с тобой обошелся?
Я отрицательно помотала головой:
– Он мне ничего не сделал.
– Ты все же была у него, – с горечью в голосе и смотря на поверхность, нервно подрагивающей от дуновения ветерка, воды.
– Нет. Он был у меня… с Книгой.
– Книгой? Он зачитал тебе Пророчество? – я кивнула и закрыла волосами глаза, из которых потекла непрошеная слеза.
Лайел прижал меня к груди, обнял одной рукой, а второй стал гладить по волосам и успокаивать. Смахнул слезы и, приподняв за подбородок заглянул в глаза:
– Прости, я не хотел, чтобы ты… твоей смерти. Я не должен был звать тебя. Но ты! Ты не должна этого делать! Ты можешь отказаться, и никто не посмеет тебя в этом упрекнуть. Весь смысл в том, что это жертва должна быть без принуждения. А еще… а еще я сам не позволю тебе совершить этот поступок. Ты меня поняла?
Я всхлипнула, несколько раз судорожно вздохнула, но нашла в себе силы спросить:
– Почему?! Вы же все умрете, на земле не останется ни одного эльфа! Одна жизнь за миллионы – это не так уж и много.
– А одна чистая душа за ошибки прошлого – это слишком много! Я не позволю! – и добавил в пустоту.– Говорил же я ему, чтобы он не делал этого! Как он мог так поступить!
– Он сделал все правильно – на благо эльфийского народа. Лайел, ы относишься к тем эльфам, что против этого ритуала?
– Он и про наш раскол тебе рассказал? Да, с тех пор, как ты появилась здесь, я осознал всю ошибочность моего решения. Я не хочу, что бы тебя приносили в жертву.
– А как твои соплеменники? Вы же просто перестанете существовать! – я совсем запуталась.
– Если бы ты только знала, сколько видов живых существ истребило человечество и еще не один вид истребит. Но жизнь все так же течет своим чередом. Мы просто станем следующими.
– А причем здесь люди? Разве они виноваты в том, что пропала магия?
– Отчасти.
– Тогда я тем более не могу допустить, что бы не стало тебя… или Танна, – а последнему еще и не единожды обязана жизнью.
– У вас с драконом что-то есть?
– Конечно! Меч, что принес Танн и мешок, что принесла я, – я даже усмехнулась. У нас только и есть, что мы сами.– Кстати о мешочке. Ты обещал меня сводить на кладбище. – И добавила, – заодно и себе место присмотрю.
– И думать об этом забудь! Я свожу, но только для той цели, о которой ты просила раньше.
Мы вернулись в мою спальню, взяли упакованные кости и двинулись на кладбище. По дороге Лайел захватил лопату. Эльф с лопатой – это еще то зрелище! Некрополь находилось в лесу, среди деревьев, на полянке усеянной ромашками.
Мне казалось зрелище «эльф с лопатой» – это нечто, но я поменяла свое мнение, когда картина сменилась на «эльфа, копающего могилу». О делал это споро и умело. Вот странно!
Мы уложили кости. Лайел пропел на эльфийском что-то траурно-возвышенное. Казалось даже, что ярче замерцал лунный свет и человек, чьи кости мы предали земле наконец обрел покой. Потом он закопал могилу, и мы собрались уйти. Но не тут-то было.