Утром мне принесли букет с моими любимыми полевыми фиалками. Как он о них узнал, я же ничего не говорила.
Больше я не выходила из комнаты. Еду мне приносили сюда, но мне кусок в горло не лез. Несколько раз ко мне заходил Владыка, узнать как мои дела, что-то спросить или посоветоваться. Так же он мне сказал, что Лайел отказался идти на ритуал.
– Прости его, – сказал мне Владыка. – Пойми правильно – ты для него лучик света во тьме, который осветил всю его жизнь. Это как для слепого прозреть и увидеть радугу, восход солнца. Узреть весь мир во всем его великолепии красок, а потом опять потерять зрение. Он стал другим и никогда не сможет стать прежним. И нет ничего в этом мире, способное ему заменить тебя.
Я попросила передать, что уважаю его выбор и принимаю его. Заходили ко мне и другие эльфы, я так понимаю, из Совета, что бы поблагодарить или выразить сожаление.
Часа в три ночи двадцать второго разноцветеня я пошла в ванну. Долго грелась в теплой воде, пытаясь унять дрожь. Но помогло не очень. Вздохнув, вылезла и пошла готовиться к жертвоприношению.
В комнате меня ждали те же две эльфийки, что готовили меня к балу. Я облачилась в легкое платье молочного цвета с глубоким вырезом. Слишком глубоким! Он заканчивался ниже груди. Зато я поняла, куда мне будут втыкать нож и такое декольте не будет мешать ритуалу. От разреза платье облегало до середины бедер, а дальше шло свободным кроем. Сзади оно лежало на земле, а зря, ведь приду на алтарь грязная, как поросенок. Одеться сама не смогла – меня била мелкая дрожь.
Пока укладывали волосы, успела искусать в кровь губы. Ох, как не хочется умирать! Только в такие моменты и начинаешь по-настоящему ценить жизнь. Все ее радости и горести.
Только уложили волосы, как в дверь распахнулась. Я обернулась в надежде, но меня ждало разочарование – в проеме стоял Владыка, торжественный и величественный. Я бросилась к нему в объятья.
– Прости, что это приходиться делать это именно тебе. Видит Лания, я бы много отдал за то, чтобы это исправить! – прошелестел его голос у самого уха. – Дай я на тебя посмотрю. Да ты красавица! Платье Лайел выбирал, тебе нравиться?
– Меня смущает разрез, – честно призналась я.
– А по-моему отличный разрез, – раздался за спиной Владыки такой долгожданный и лю… дорогой голос.
– Лай! – я вырвалась из объятий владыки и кинулась на шею белобрысому, украдкой вытирая слезы. – Ты все-таки пришел! Я так рада! Спасибо!
– Разве я мог оставить тебя одну тогда, когда ты во мне нуждаешься. Даже если будешь прогонять – ни за что не уйду.
Я даже не заметила, что мы остались одни. Линиэль и эльфийками ушли, что бы дать нам попрощаться.
– Так ты меня простил? – с надеждой спросила я.
– Ты знаешь, я много думал над тем, что произошло. И я понял, – он прикоснулся губами к моему лбу, – что твой выбор я должен уважать даже больше, чем свой. И если я не могу его изменить, значит надо принять его таким, какой он есть. Ведь твой выбор – это часть тебя, а все что связанно с тобой для меня свято. Твой выбор делает тебя такой, какая ты есть и именно такой я тебя… люблю!
– Лай! Лайечка!!!
– Ну, нет! Она меня уже и собакой обозвала! – обратился он к безмолвно взирающим на нас небесам.
– Ой! Прости!
– Тебе можно. Но только тебе, – и помолчав, добавил, – можно я тебя поцелую?
– Я не ду…
Вот его совсем не интересует, что я думаю! Но как приятно не интересует!
Так дело не пойдет, надо останавливаться, а то чего доброго ради него и передумаю идти на алтарь. Я отстранилась:
– Лай, скоро рассвет, нам пора.
– Ах, да! Чуть не забыл, я вот… принес, – продемонстрировал мне обруч с какими-то светлыми камнями. – Это селенит. Это камень эльфов. Он содержит частичку того света, из которого создала нас Богиня. Пусть этот свет вернет тебя ко мне, – с этими словами он одел мне его на голову. – Тебе очень идет. Вот теперь можно идти. Только пообещай мне, что ты приложишь все силы, что бы вернуться, как бы тебе там не было хорошо и не хотелось бы покидать обитель душ.
– Я постараюсь.