Танн, как всегда, ранняя пташка суетится вокруг нашей стоянки.
– А вот и наша соня. Доброе утро! – поприветствовал меня друг.
– Я тоже рада тебя видеть, – и как он замечает, что я уже не сплю, если глаза я еще не открывала?
– Не верю, что бы ты и рада меня видеть. Наверно спишь еще и во сне разговариваешь или я сам сплю, – подколол меня он.
– Как будто я тебе не могу быть рада?!
– Можешь, но выглядит это подозрительно.
– А ты выглядишь подозрительным, когда такой бодренький с утра. Кого уже слопал? Лик, надеюсь, цел? – вернула я шпильку.
– Хорошее утро, хорошая компания, хороший сон, что еще нужно для хорошего настроения?
– Наличие последнего.
– Ты плохо спала?
– Нет, я плохо проснулась, – пробурчала я.
– Ты просто ворчунья! Мы живы и это главное!
– Не правда! Главное, кто хочет нашей смерти?!
– Не нашей, а твоей! Охота объявлена на тебя, я тут вовсе ни при чем!
– Ты не при чем, ты при ком. То есть при мне, а значит и тебя это касается!
– Сдаюсь! Ты упрямая и вредная!
– Да, я такая!
И с гордо поднятой головой пошла умываться. Мне даже косу нечем переплести, сплошные колтуки! Хорошо, что мой венценосный отец не видит меня такой, его бы удар хватил и не один!
– Я что, опять есть в одиночестве буду? – осведомилась я у Танна.
– Я не голоден.
Кролика дожевывала молча, холодный, он был не таким вкусным как вчера. Но это меньшая из бед. Большая же состояла в том, что хоть седла и перебрались на эту сторону реки вместе с лошадьми, но были в непригодном состоянии. Форму они потеряли, так как он не умеет обращаться с лошадиной амуницией и бросил их как попало. Одеть обратно их на лошадей я ему не дала, натрем спину, будет хуже – вместо верхового путешествия у нас будет пешее. Так что дальнейший путь мы продолжили без седел. Спутник легко запрыгнул на кобылку, а мне с Ликом такой прием не светил. Он в холке был выше моей макушки, и сколько я не прыгала, доведя спутника до икоты, результат был нулевой.
– Тебя подкинуть? – предложил сердобольный Танн, устав смеяться.
– Знаю я тебя, ведь не просто подкинешь, а перекинешь! – я представила себя ласточкой перелетающей через коня. Картина еще та!
С конем мне повезло, когда до него дошло, что я от него хочу, опустился на одно колено и я преспокойненько, сохранив достоинство, забралась на его спину. Не утерпела и показала парню язык, на что он закатил глаза к небу и вопросил:
– За что мне такое наказание?
– Наказанием меня еще не называли.
Решив поиздеваться над спутником, я пустила коня рысью. Мой горе-ездок решил не падать в моих глазах и нагнал нас с Ликом. Езда без седла еще то удовольствие, но при правильной посадке терпимо, чего не скажешь о парне. Он уже через тридцать секунд покраснел, через минуту побелел, а через полторы свалился со стоном с лошади кулем. Зря я так пошутила, он же может не только без детей остаться, но и без удовольствия на всю жизнь. Не смотря на это, настроение у меня не поднялось ни капельки.
– Сжалься, изверг! Давай дальше пойдем шагом!
– Ладно, вставай, немощный,– сжалилась я.
– Ты невозможна! Я не удивлюсь, если ты заставила меня пойти с тобой! – пробурчал Танн, залезая на кобылу. Его сморщенное лицо, послужило мне елеем на душу.
– Ага, конечно! Я же приставила тебе нож к горлу и велела забраться в седло, а если не захочешь, то лишить тебя возможности совокупляться!
– Ты способна и на такое?! – его физиономия вытянулась, впрочем, как всегда.
– А ты проверь, – предложила я.
– Хвала Лании, все острые предметы в реке утонули, – приторно закатил глаза парень. Он-то знает, что скрутит меня в два приема, а то и вовсе в один.
– Ты забыл.
– Что?
– У меня еще остались ногти и зубы, – я продемонстрировала скрюченные пальцы. У принужденного округлились глаза и его передернуло. И тут я поняла, что не стригла ногти уже несколько дней, да и зубы не чистила с утра. Я представила себе эту картину, я вся в крови, кидаюсь на жертву и пытаюсь у него оторвать… тут и меня передернуло и чуть не вывернуло. Плохо иметь живое воображение…