Князь колкость проигнорировал. Встал рядом с леди-вампир на одно колено, взял её за руку и, заглядывая в пурпурные глаза снизу вверх, произнёс:
- Я люблю её, Лайта. Ты понимаешь? Люблю!
- А давай, ты ей об этом расскажешь, а не мне, - вампирка безуспешно пыталась высвободить руку.
- Я не могу. - Глава клана сжимал её ладонь словно тисками. Он был упрям. И гораздо сильнее.
- Боишься? - Лайта насмешливо изогнула бровь.
- Она мне не поверит.
- Знаешь, я бы на её месте тоже не поверила. Ты до сих пор одновременно с двумя троллихами спишь?
- Давай вот не будем... я же не спрашиваю, как ты там со своими гоблинами развлека...
Его прервала полновесная пощёчина. С левой руки Лайте было не очень удобно, но результат её вполне удовлетворил: глава клана прикусил язык как в прямом, так и в переносном смысле.
- Помоги мне, - сказал он, вставая. Это был ещё не приказ. Но уже и не просьба.
- Чем? - ей не пришлось изображать удивление.
- Ты ведь... тоже Тандер.
- Родерик, это она - тоже Тандер.
- Да, именно. Ты старше, - Лайта поморщилась. - Ты - сильнее.
- Чего ты от меня хочешь? Говори быстрее, я уже с трудом тебя выношу.
- Заставь её забыть об этом фейри! И полюбить меня.
- Ты сошёл с ума! - на мгновение у князя закружилась голова, а потом уже Лайта стояла в другом конце комнаты, раздражённо разминая руку. Она с удовольствием покинула бы резиденцию главы клана, но Элизобарра предусмотрительно наложил на все входы и выходы соответствующие заклинания. Он был хозяином и господином не только своего народа, но и стен своего дома.
- Хочешь, я посажу тебя рядом с ней? - поинтересовался Родерик с характерной усмешкой. - Обсудите, какой я гад, а потом, когда надоест...
Лайта хмурилась, продолжая растирать руку.
- Только первое.
- Что? - осёкся он на полуслове.
- Я исполню только первое. Женщина из рода Тандер не должна достаться сидам, в этом ты прав. И в этом я помогу тебе. Остальное будет зависеть от Родерика Элизобарры.
Князь согласно наклонил голову.
- Ты всегда умела торговаться. Будем надеяться, выйдет и с ней.
- Торговаться с ней будешь ты, - сухо заметила Лайта. И прежде, чем он успел возразить, продолжила: - Ты дашь слово главы клана, что отпустишь её. Если Гейл родит тебе сына.
335 г. от осн. Сообщества, Менес
Несмотря на пережитое потрясение, леди Лейнсборо довольно скоро увлеклась представлением. Иллюзорные щиты, свет, музыка, запахи - всё это создавало ту самую неповторимую атмосферу, благодаря которой слава Королевского театра оперы и балета гремела по всему миру. И Джабраэли явно превзошёл сам себя, когда ставил сцену между вампиркой и фейри. «Красноглазая» балерина воплощала собой огонь самоотверженной любви. Пока её светловолосый кавалер безуспешно скитался в поисках тайного подземелья, куда злодей заточил несчастную, героиня стойко противостояла притязаниям обезумевшего от страсти вампира.
Почему-то вдруг вспомнился Влад, восстающий из фонтана.
273 г. до осн. Сообщества, замок Элизобарра
- Я не смогу, Лайта, я просто не смогу! - старшая вампирка успокаивающе гладила рыдающую у неё на плече родственницу по светлой голове. - Эйзинхиэль такой возвышенный, поэтичный, нежный... пускай он фейри, но так понимает меня, каждое движение, каждый взгляд. Как я могу после него лечь под это грязное животное? Лайта, Родерика я не просто не люблю - я его ненавижу!
- Поверь мне, ненависть - это гораздо лучше равнодушия, - улыбнулась старшая Тандер. - Ты и сама должна понимать. У вас... может получиться. Его ненависть к фейри, твоя ненависть к нему... не знаю, что за ребёнок из этого выйдет, но в нём будет кровь князей Тандер. И у него будет больше прав занять престол Эрминидов, чем у тролльего отродья, который сейчас именуется преемником главы клана. Потому что как бы я ни относилась к Родерику, но сейчас я желаю ему вечно жить и здравствовать, ведьто, что ждёт нас в правление Артура...
Обе женщины невольно содрогнулись.
Гейл молчала, плотно сжав губы. Наконец, она несмело произнесла:
- Тебе всегда удавались иллюзии. Помнишь, когда я была ещё девочкой, ты вечно обманывала меня...
Лайта Тандер опустила ресницы. Согласно и понимающе. Так будет лучше всего.
Полгода спустя, там же
Гейл снова плакала. Навзрыд.
Лайта обнимала её долго, прежде чем решилась заговорить.
- Прости. Но ты тоже Тандер... и не так восприимчива к заклинаниям разума. Даже если их накладываю я. Я очень боялась, что накал страсти однажды иллюзию разорвёт, и вот, кажется...
Гейл удивлённо уставилась на родственницу.
- Ах, ты об этом... так это почти сразу стало происходить. Целовать я начинала Эйзенхиэля, но... - она слегка покраснела, - то, что он делал, было так... ну, не возвышенно...