Работали на кухне почти исключительно гоблины. Соколовский заметил пару лепреконов, но они, судя по всему, были тут на каких-то птичьих правах, потому что неизменно прятались при появлении Борга.
Камердинер вплывал важный, как королевский фрегат на праздничном смотре, но здесь его полномочия верховного главнокомандующего жёстко пресекались. Круглолицый гоблин с живыми тёмными глазами, не расстававшийся с фартуком главного повара, был, вероятно, единственным, кого Борг считал равным себе на Грозовом Пике. Повара звали Алтын, он был приезжий, из олтенских гоблинов, и к камердинеру у него нашёлся свой подход. Подход назывался «баранина в красном вине».
- Так куда это всё идёт? - Соколовский попытался указать ложкой на транспортёр, величаво уносивший за пределы кухни вереницу ещё пышущих жаром блюд. Ложка не желала расставаться с сырной запеканкой - золотистая упругая нить связала её с сотейником.
- В город, - по-олтенски отозвался Алтын. Любознательный человек, свободно болтавший на его родном наречии, вносил приятное разнообразие в счастливую, но уж очень размеренную службу леди Тандер. - В ресторан. «Грозовой Пик», так и назвали его. В честь нас. На наши блюда, со стола хозяина как бы, там запись на полгода вперёд. Ценят.
Ястреб демонстративно облизал ложку. Не очень изящно, зато повару приятно.
- А что у вас за хозяин такой? - осторожно спросил ляш. - Вроде, еда не самая вампирская.
- У меня даже леди ест, - расплылся в улыбке Алтын. - Если днём спать не станет, непременно с утра белого сыра с мёдом. Бодрит её, говорит. И клюквенные пирожные со взбитыми сливками. Мяты ей обязательно листочек. А в город соберётся - так с полынью. Не любит, горькая - так надо терпким и ароматным оттенить. Гранаты подходят вот. Белый Князь их тоже любит. Как ни приедет - непременно в кабинет сок подаём. Бокал за бокалом. Но хозяин, конечно, не то. Хозяин...
- Хозяин - что? - вкрадчиво подтолкнул мысль кулинара благодарный слушатель, тщательно собирая с тарелки соус кусочком пресной лепёшки.
- Хозяин покушать любит, - довольно погладил себя Алтын по выдающемуся животу. - Чтоб мясо сочное, салаты особые, сыр вон, как ты, сильно уважает. Сестра у него, говорил, готовит хорошо. Ну а к хорошему, известно, быстро привыкаешь.
- Так он, что, не вампир, хозяин-то ваш? - недоверчиво уточнил шпион. «А кто тогда, интересно? Человек? Фейри? Или леди Тандер живёт с троллем? - А что! Была такая сказка, как вампир троллиху любил, - поднял голову внутренний голос. - Жили они счастливо, пока не родилось у них чудовище мерзкое, о трёх головах! Может, и здесь так же? Или ты вообразил, будто это ты в её вкусе?» Соколовский, прежде не особенно склонный к внутренним диалогам, насторожился. Прав, кажется, седовласый библиотекарь - есть тут что-то странное... в воздухе.
- Хозяин это хозяин, - исчерпывающе объяснил Алтын.
- Слушай, а не знаешь, куда старик делся? Тот, что в библиотеке сидел. Который день его найти не могу.
Алтын, не отрываясь от теста, которое самозабвенно месил, пожал плечами.
- Не знаю я никакого библиотекаря.
Да он за пределы кухни и не выходит. Откуда ему знать? У кого бы спросить? Не у Борга же! А, впрочем, демоны с ним, с этим стариком. У Ястреба теперь есть план. И надо его как можно скорее реализовать, пока леди Тандер не вспомнила о его существовании.
Вечером гость-пленник вернулся в свои комнаты, убедился, что это не осталось незамеченным для его ушастого соглядатая, с наслаждением принял ванну, высушил волосы, почитал немного из истории священных войн, хлопком ладоней погасил свет и лёг спать. А немного позже, в час, который вампиры называют Вечирь, когда, по их поверьям, на Небесах появляется звёздная роса, Ястреб тенью выскользнул из-под одеяла, надел мягкие серые брюки и такой же пиджак, но обуваться не стал, а выбрался в окно. Ночь - вампирское время. Но это и к лучшему - хозяйке должно быть не до него. А сегодня ночь особенно темна - Белая Богиня не ласкает холодным светом своих детей. Глядишь, и Ястреба будет некому выдать.
На кухню он пробрался по наружной стене замка. А там к нему уже привыкли и внимания не обратили. Ну, шастнул человек за занавеску второй линии, холодного транспортёра. Так, может, увидел, как любимый десерт уплывает на чужой стол. А вообще смотреть за ним тут некому и некогда - самое рабочее время, только поворачиваться успевай.