Изящное математическое преобразование, выполненное когда-то совершенно формально, позволило развиться новому направлению магии - пространственным перемещениям. Способности к ней были не у всех. Некоторые ученики Мортимера, преуспевающие в других дисциплинах, приходили в ярость от бесплодных попыток так расфокусировать сознание, чтобы перейти на новую грань нереального. А некоторым, например, Виктору после определённой тренировки удавалось шагать между градациями так же легко, как активировать проекционный шар.
Довольно скоро пыль перестала сковывать шаги, сапоги Мортимера застучали по каменной мостовой. Горизонт изогнулся, одновременно приблизился и отдалился - некромант оказался в Городе Теней. Неизменный в своей переменчивости Город всегда пленял Мортимера непостижимостью. Его улицы представляли собой бессвязное на первый взгляд нагромождение зданий, колодцев, фонтанов, мостов из разных мест и эпох. Но странным образом всё это гармонично сочеталось в единое целое, и древний храм Луны стоял напротив помпезного здания гномьего банка, а олтенские террасные сады вели к спортивному бассейну Эйкосии, не вызывая у стороннего наблюдателя диссонанса восприятия. Во многом Город Теней напоминал Мортимеру современный Менес.
Путешественник остановился у головокружительно высокого здания, сплошь облицованного зеркалами. Со стены на Мортимера глядел крепкий мужчина в самом расцвете сил, каким он был давным-давно, в те годы, когда вампир аккуратными недомолвками подбросил ему идею архимагической диссертации. Впрочем, зазеркальный Мортимер был хотя и молод, но уже сед, как лунь, а это означало, что он уже пережил воскрешение Торстеда Элизобарры и всё, что с ним было связано. Некромант улыбнулся сам себе и помахал рукой. Отражение ответило робко и с небольшим запозданием. Жест оказался и вовсе смазанным, как будто воздух между Мортимером и зеркалом накалился от большого костра.
Воздуха в Сумеречном Пределе на самом деле не было. Зато тут таскалась целая прорва неприкаянных сновидений. Может быть, это одно из них, особенно обнаглевшее. Зеркальный Мортимер беспокойно покосился в сторону и шевельнул губами, беззвучно предупредив своего двойника о чём-то, что того ждало впереди. Щеки некроманта коснулся мимолётный поток тепла. Мортимер тщательно проверил связующую нить, ведущую к оставшемуся в реальности «якорю». Элизобарра сердито рванул напарника к себе. Возвращайся, мол. Но некромант только ободряюще кивнул своему отражению и решительно зашагал вперёд, под триумфальную арку.
Любые два столба, перекрытые сверху - это маленький портал в другой мир. В зависимости от того, какие действия вы совершали до его пересечения, и чем собираетесь заниматься после, результат может быть очень разный. Много столетий назад предки Мортимера соорудили на въезде в город огромные каменные ворота без дверей, чтобы войска, возвратившиеся с победой, совершили обряд очищения от крови и вошли в освящённое, «чистое» пространство города переродившимися людьми. Этот величественный памятник архитектуры был разрушен при захвате Терира олтенцами, сравнявшими с землёй все монументы, напоминавшие местным жителям о былой воинской славе. Но здесь и сейчас триумфальная арка стояла как ни в чём не бывало, и Мортимер вошёл внутрь.
Стоило некроманту преодолеть ворота, как его оглушил гам, царивший в таком спокойном обычно Городе Теней. Толпы людей заполнили главную площадь и отходящие улицы. И все до одного они были мертвы.
Мортимер облизнул пересохшие губы. Его посетило неприятное чувство дежавю.
19 г. до осн. Сообщества, остров Элизобарра
Последние комочки земли стягивались к окончательно оформившемуся телу, облекали его бархарными складками старинного одеяния.
Мортимер, бледный от напряжения, продолжал наполнять объект связующей энергией идеально выверенной плотности. Старшие некроманты могли бы отдать должное сноровке соискателя на должность архимага, но им было не до того: столпившись у границ второго, выложенного чёрным гранитом, круга, Совет Девяти разглядывал Торстеда, первого князя Элизобарру.
Острые и зауженные черты лица имели явное портретное сходство с лордом-вампиром, принимающим участие в церемонии. Вот только волосы у предка были иссиня-чёрные, поблёскивающие даже в рассеянном свете луны. Он казался молодым - не старше Эйзенхиэля, и уже настоящим. Перед Мортимером лежала не земляная кукла, а привлекательный мужчина, правда, немного бледный. Торстед сжимал в перекрещённых на груди руках края меховой накидки, как будто натягивал её на себя, да так и замер.