– Вы рисковали, капрал! – Полковник вернулся к нему, на ходу убирая в ножны саблю. – Вас ведь могли убить. Но все получилось, а? И теперь вы капрал!
– Так точно, сэр, сработало, – невесело проговорил Шарп.
Радоваться и впрямь было нечему. Как для него, так и для британцев вообще эта ночь обернулась катастрофой. Люди Типу прочесывали рощу и шумно, со стрельбой и криками, преследовали оставшихся в живых, спешно уходящих за акведук. Тринадцать пленных понуро стояли на поляне, и Шарп знал, что сейчас этих несчастных отведут, как стадо, в город, тогда как их убитые товарищи достанутся мародерам и стервятникам.
– Я позабочусь, чтобы Типу узнал о вашей храбрости, – сказал Гуден, усаживаясь в седло. – Султан сам смелый человек и восхищается этим качеством в других. Не сомневаюсь, что он пожелает вознаградить вас.
– Спасибо, сэр.
– Вы не ранены? – спросил полковник, обеспокоенный невеселым тоном Шарпа.
– Обжег руку, сэр. Ничего особенного, жить буду.
– Конечно будете, – рассмеялся француз. – Ну что, всыпали мы им, а?
– Да, сэр, вздули как надо.
– И вздуем еще, когда они пойдут на штурм города. Они еще не знают, что их ждет!
– И что же их ждет, сэр?
– Увидите. Подождите и увидите.
Так как сержант Ротье решил остаться в лесу, чтобы организовать сбор оружия, полковник попросил Шарпа взять вторую лошадь и сопроводить пленных в город под охраной взвода бурно радующихся победе индийцев.
– Предатель! – Сержант Хейксвилл презрительно плюнул под ноги бывшему подчиненному.
– Не обращайте внимания, – посоветовал Гуден.
– Змея! – шипел сержант. – Кусок дерьма, вот ты кто. Господи! – Последнее восклицание было вызвано тем, что его сзади огрели прикладом мушкета. – Черномазый ублюдок!
– Я бы, сэр, с удовольствием заткнул ему пасть, – обратился к полковнику Шарп. – Вообще, сэр, если вы не против, я бы отвел его в сторонку, да и дело с концом.
Гуден вздохнул:
– Нельзя. С пленниками нужно обращаться хорошо. Мне иногда кажется, что люди Типу не понимают воинского этикета, но я все же сумел убедить их в том, что если мы будем относиться к пленникам по-человечески, то и они будут соответственно относиться к своим.
– И все-таки я бы с удовольствием заткнул ему пасть.
– Уверяю вас, Типу может сделать это и без чьей-либо помощи.
Вернувшись вместе в город, они спешились у Майсурских ворот. Перед тем как расстаться, француз еще раз поблагодарил Шарпа и бросил ему золотую монету, хайдери:
– Идите и напейтесь. Вы это заслужили.
– Спасибо, сэр.
– И я обязательно расскажу о вас Типу. Султан восхищается смельчаками!
Лейтенант Лоуфорд ожидал Шарпа в собравшейся у ворот толпе.
– Что случилось? – спросил он.
– Я запорол все дело, – сокрушенно ответил Шарп. – Начисто. Пойдем потратим деньги с толком. Надеремся как свиньи.
– Нет, подожди. – Увидев проходящих под аркой пленников, лейтенант привстал на цыпочки.
Толпа встретила тринадцать понуро бредущих британцев свистом и улюлюканьем.
– Пойдем отсюда! – Шарп потянул лейтенанта за рукав.
Лоуфорд не двинулся с места, с нескрываемым ужасом глядя на несчастных британских солдат. В какой-то момент его взгляд встретился со взглядом Хейксвилла, и на лице последнего отразилось полнейшее изумление. На мгновение сержант даже остановился и моргнул, словно не веря собственным глазам. Потом тряхнул головой, открыл рот, и Шарп протянул руку, чтобы вырвать мушкет у ближайшего индийца и предотвратить разоблачение. Однако Хейксвилл отвернулся и даже кивнул, показывая, что будет молчать. Пленные были всего в нескольких ярдах от них, и Лоуфорд, запоздало сообразив, что его могут узнать и другие, торопливо отступил:
– Идем!
– Нет! – возразил Шарп. – Я хочу убить Хейксвилла.
– Идем! – Лейтенант повернулся и быстро зашагал по переулку.
Шарп последовал за ним. Возле индуистского храма со скульптурным изображением отдыхающей под балдахином коровы Лоуфорд остановился. Лицо его было белым как мел. Внутри святилища горели свечи.
– Думаешь, он кому-нибудь скажет?
– Этот ублюдок? – Шарп сплюнул. – Все может быть.
– Нет, не скажет. Он нас не выдаст. – Лоуфорд поежился, хотя было жарко. – Ради бога, что там случилось?