Шарп рассказал о ночной стычке в лесу и о том, как ему едва не удалось перебежать к своим.
– Все бы получилось, если бы не эта скотина Хейксвилл.
– Он ведь считает тебя дезертиром, – вступился за сержанта Лоуфорд. – Просто ошибся.
– Хейксвилл сводил со мной личные счеты, – возразил Шарп.
– Что будет, если он нас выдаст?
– Попадем в темницу. Составим компанию твоему дяде. Зря ты мне помешал – я бы его застрелил.
– Не будь дураком, – резко бросил Лоуфорд. – Ты еще в армии. – Он покачал головой. – Проклятье! Нужно найти Рави Шехара.
– Зачем?
– Затем, что если мы не можем передать сообщение, то надеяться остается только на него, – сердито объяснил лейтенант. Злился он в первую очередь на себя самого. Настолько погрязнуть в постижении тягот и прелестей жизни обычного солдата, чтобы позабыть о долге, о доверенной миссии! Чувство вины переполняло его. – Мы должны найти Рави Шехара!
– Как? Ходить по улицам, расспрашивая встречных?
– Найди миссис Биккерстафф! – не унимался Лоуфорд. – Найди ее, Шарп! – Он понизил голос. – Это приказ, слышишь?
– Ты не можешь мне приказывать – я старше по званию.
Лоуфорд уставился на него так, как будто намеревался испепелить взглядом:
– Что? Что ты сказал?
– Я теперь капрал, рядовой, – усмехнулся Шарп.
– Хватит! Я не шучу! – В голосе Лоуфорда прорезались подзабытые властные нотки. – Мы здесь не для того, чтобы веселиться! У нас есть работа, и ее надо делать.
– А мы чем занимались? По-моему, только и знали, что работали, – попытался возразить Шарп. – И неплохо справились.
– Нет, не справились. Потому что не передали сообщение нашим. И до тех пор, пока мы это не сделаем, нам нельзя успокаиваться. Так что поговори со своей женщиной и поручи ей найти Рави Шехара. Это приказ, рядовой Шарп. Исполняйте! – Лейтенант повернулся и зашагал прочь.
Карман туники приятно оттягивала золотая монета. Шарп хотел было последовать за Лоуфордом, но, подумав, мысленно послал лейтенанта ко всем чертям. Сегодня он в состоянии позволить себе самое лучшее, а жизнь слишком коротка, чтобы упускать такого рода возможности. Пожалуй, лучше всего отправиться в бордель. Ему там понравилось – занавески, коврики, лампы с абажурами и две веселые, хихикающие девушки, которые, прежде чем пригласить гостей наверх, в спальни, сами вымыли их в корытах с горячей водой. Хайдери – это целая ночь в роскошной комнате. А для компании он, наверное, выберет ту высокую, Лали, которая так обслужила Лоуфорда, что тот не мог потом и глаз поднять.
И Шарп зашагал в противоположную сторону – с толком тратить золото.
В лагерь 33-й полк возвращался с тяжелым чувством. Раненых несли на себе, некоторые тащились сами, а один несчастный вскрикивал каждый раз, когда становился на левую ногу. Остальные молчали. Мало того что их вздули, так еще и враг сыпал соль на раны, провожая побитое войско издевательскими криками, далеко разносившимися в ночной тишине.
Гренадерская и легкая роты понесли немалые потери. Строй их поредел, и Уэлсли знал, что из оставшихся в злосчастном лесу одни погибли, другие попали в плен, а третьи, раненые, умирали в темной чаще. Другие восемь рот батальона, получив приказ идти на помощь фланговым, в темноте отклонились к югу, и в то время, как полковник собирал разрозненные части, майор Ши бодро прошествовал через лес, снова пересек акведук, но так и не встретил неприятеля и не произвел ни одного выстрела. Батальоны сипаев легко могли обратить поражение в победу, но приказа вмешаться не получили, хотя один из батальонов настолько разволновался, что в панике дал залп из мушкетов, который, не нанеся урона врагу, уложил на месте командира. Они так и простояли в бездействии в полумиле от того места, где две роты метались в панике под огнем противника.
Именно недостаток профессионализма больше всего угнетал Уэлсли. Он потерпел неудачу. Другие батальоны без труда захватили северный отрезок акведука, его же подразделение оплошало. Он, Уэлсли, не справился с поставленной задачей. Генерал Харрис, когда молодой полковник доложил о поражении, отнесся к нему сочувственно, посетовал на трудности с управлением в ночных условиях и утешил тем, что все еще можно поправить утром, но Уэлсли от этого легче не стало. Он понимал, что опытные офицеры, вроде Бэрда, и без того недолюбливают его, считают выскочкой и объясняют его назначение влиянием брата, генерал-губернатора английских владений в Индии. Присутствие Бэрда при докладе Харрису добавило к стыду еще и унижение. Уэлсли даже померещилось, что шотландец ухмыляется, слушая его объяснения.