— Мне были даны указания узнать об условиях капитуляции, — проговорил посол. — Отцы города признают свое поражение.
«Так-так. Кампания и впрямь окончена», — подумал Грейсон. Эта мысль не вызвала ни волнения, ни радостного трепета победы. Просто появилась мысль о том, что битва закончилась.
— Всякое сопротивление на Сириусе-пять и всей планетной системе Сириуса прекращается, — медленно произнес Грейсон. — Вся военная электроника, включая сканеры и радары, незамедлительно выключается. Частоты, использующиеся военным командованием Дома Ляо, должны передавать исключительно приказы о прекращении огня. Я уполномочен информировать вас о том, что специальные подразделения Дома Марика прибудут в течение тридцати стандартных часов для заключения формального соглашения о прекращении боевых действий. Местные жители, а также представители власти должны полностью этому содействовать.
— Разумеется. — Такого рода содействие служило, помимо всего прочего, основой для формальных военных соглашений. — Будет ли Сириус-пять переведен под постоянный контроль Лиги Свободных Миров?
Иными словами, посол хочет знать, набег это или вторжение. Грейсон задумался. Да он и сам был бы не прочь узнать об этом.
Полковник покачал головой.
— Боюсь, что я не в курсе, сэр. По всей видимости, его светлость главнокомандующий Дома Марика составит свой собственный список условий. Отцы города должны создать совет для обсуждения требований с его светлостью и официальными представителями Лиги Свободных Миров.
— Это все?
— Это все, что я собирался сообщить вам от имени Дома Марика. Я хотел бы добавить кое-что от себя лично.
— Да?
— Ничего, что противоречило бы протоколу соглашения, господин посол. Мне нужен провиант, к тому же моим людям необходимо отдохнуть. Я, естественно, ручаюсь за их поведение.
Посол кивнул.
— Я уверен, что это все можно устроить. Что-нибудь еще?
— Отряды Дома Ляо, находящиеся в радиусе пятидесяти километров от Тяньданя, должны немедленно сдать оружие. Если не будет никаких беспорядков, отпадет и необходимость во всеобщей регистрации либо интернировании.
Чандрасенкар опять поклонился.
— Это очень любезно с вашей стороны, полковник. Такой жест будет оценен по достоинству.
— Вы понимаете, что я не могу, говорить за лорда Гарта, — уточнил Грейсон. — Его светлость может настоять на интернировании — это является его неотъемлемым правом в соответствии с соглашением. Но все-таки... — Грейсон пожал плечами. — Если тяньданьцы будут вести себя, как подобает, я не вижу причин для какого-либо ограничения их свободы.
— Я понимаю. — Посол запнулся, словно прислушиваясь. Несомненно, он поддерживал связь с отцами Тяньданя с помощью передатчика, встроенного в защитный костюм. — Сэр, отцы города просили меня сообщить о полном принятии ими ваших условий... и, со своей стороны, поблагодарить вас за проявленное благородство. Они сочли за честь быть побежденными прославленным Грейсоном из прайда Карлайлов. В десяти километрах от того места, где Грейсон вел переговоры с посланником, в душной наготе герметически закрытого глайдера смуглый человек с мрачными глазами откинулся от радиопульта. Он отложил прибор, который держал возле уха, и произнес медленно и задумчиво:
— Ну, вот и все.
Четверо людей, столпившиеся вокруг, внимали его словам.
— Они согласились на формальный мир. Сирианская кампания завершилась.
— Мы можем приступать? — обратился к нему один из четверки. Его защитный костюм был расстегнут ровно настолько, чтобы виднелась грудь. На алом фоне эмблемы, нашитой на карман, скалился черно-серый череп. Главный кивнул.
— Никогда бы не подумал, что кто-то способен обернуться так быстро, как Карлайл. Это ведь, в известном смысле, даже стыдно...
— Что — стыдно, регент?
— Никогда не называй меня так! Даже здесь!
Глаза воина расширились, словно он получил удар в грудь.
— Я... я... Простите меня, мой повелитель.
— Прощаю, — коротко ответил человек. — Но не забывай: ты слишком заметная фигура, чтобы допускать неосторожные слова или мысли. Это будет... некстати.
— Д-да, мой повелитель. Благодарю, мой повелитель.
— Хорошо. Можешь начинать подготовку. — Он кивнул остальным. — Всем собрать своих людей. Дюк прибудет через тридцать часов. Мы должны быть готовы.
II
— Что ж, наша часть контракта выполнена, — сказал Грейсон.
Они с Лори стояли на мосту, аркой возвышавшемся над Серебряным Путем. Так назывался широкий коридор, который пересекал из конца в конец самый большой среди пяти тяньданьских куполов. Остальные купола, подобно главному, были построены из стекла и бетона; в них размещались оранжереи, кормившие все население города. В главном же куполе находился собственно город — огромный подземный муравейник с населением более двенадцати миллионов человек. Лежавший внизу Путь кишел жителями только что павшей под натиском Легиона колонии. Купола Тяньданя были надежно укрыты толстым слоем железобетона и дюропласта, служившим защитой от ядовитого холода внешнего мира. Снаружи они казались мрачными тускло-серыми саркофагами. Но внутри стены куполов выкрасили в приятные пастельные тона, и теперь они разительно контрастировали с шумной пестрой толпой.
Сам мост тоже заполнили люди. Казалось, что в этот день все от мала до велика покинули свои жилища, чтобы взглянуть на захватчиков. Неутомимый капитан Рэмедж уже успел разослать по главному куполу своих разведчиков; но необходимости для введения войск пока вроде бы не возникало — люди не выглядели враждебными. Правда, Грейсон все же не раз встречал угрюмые или встревоженные взгляды. Но защитники города сдались, так что в соответствии с военными соглашениями Тяньдань никто не тронет. Правителей сменят или возьмут под контроль. А в целом исход недавних баталий, гремевших на ледяных полях, практически не изменит жизнь простых сириан — разве что подскочат налоги. Лори коснулась руки Грейсона и повела его к перилам моста. Остановившись там, она подняла голову и взглянула на своего спутника. Светлые волосы упали ей на лицо, и девушка откинула их нетерпеливым жестом.