Выбрать главу

Павел Корнев

10’92

Часть первая:

Сентябрь

05|09|1992

утро

Гранит науки оказался местами твёрдым до одури, местами попросту несъедобным. За прошедшее со школы время я успел порядком подзабыть, каково это вообще — учиться, и мозги воспринимали новую для себя информацию на редкость неохотно. По сути, всю первую неделю в политехе я только и делал, что жалел о своём опрометчивом намерении получить высшее образование.

Казалось бы — ерунда, первая неделя первого курса, что там может быть такого сложного? Забей на лекции и пей пиво, благо есть с кем и на что, а сессия ещё очень нескоро, да только я мучился со вступительными экзаменами вовсе не для того, чтобы вылететь после первого же семестра. А не вникну в высшую математику и прочие точные науки и вылечу с гарантией. Это как раз тот самый гранит, который хрен откусишь.

Но были в расписании и предметы, которые не просто нагоняли тоску, а прямо-таки вызывали тягостное недоумение самим фактом своего включения в учебную программу. Нет, понятно, что высшее образование подразумевает расширение кругозора, но нам его расширять принялись определённо куда-то не в ту сторону.

Историю мировых религий читали в огромной аудитории всему потоку сразу, только это обстоятельство и примеряло с необходимостью тратить на всякую муть изрядную часть субботнего утра. На заднем ряду не было нужды изображать внимание, мы играли в очко.

Мы — это я и Витя Медников, тоже поступивший в политех уже после армии. Компанию нам составлял Миша Ильченко с рабфака, но его скосила усталость — слишком уж насыщенным выдался пятничный вечер; он тихонько посапывал, уронив голову на руки. Мы столь откровенно не наглели и кидали карты на скамью, да и тасовали колоду исключительно под партой.

Я оглядел строчивших конспекты первокурсников, среди которых, к немалому моему удивлению, оказалось не так уж мало девушек, потом вздохнул и задал риторический в общем-то вопрос:

— Ну и кому это надо?

Витя понял меня с полуслова и с издевательской обстоятельностью принялся перечислять:

— Тебе, мне, преподу, декану, ректору, министерству образования…

— Им — понятно. Нам с тобой зачем?

— Чтобы диплом установленного образца получить. По учебному плану должно быть начитано определённое число оговоренных дисциплин. А ты как хотел?

Я только тягостно вздохнул и принялся тасовать колоду. Витя беззвучно заржал.

— Нам ещё повезло! Этот препод раньше курс истории КПСС вёл. Как тебе партийную историю сдавать, а? Да и сам он втирал, что религия — это опиум для народа, а тут, видишь, как обернулось? Тоже не позавидуешь.

— Да ладно, работа — есть работа.

— А может, он из идейных коммунистов?

— Идейные коммунисты сейчас в церковь как на партсобрание ходят, — возразил я. — Атеизм больше не в моде.

— Маятник качнулся, — согласился со мной Медников, а только прозвенел звонок, толкнул локтем в бок соседа. — Миша, подрывайся! Осталась пара физры, и пиво пойдём пить.

— Оба пункта мимо, — помотал Ильченко растрёпанной головой. — Водички хлебну и до дому.

— Вечер удался?

— Ага.

Студенты собирали конспекты, кто в дипломаты, а кто и просто в пластиковые пакеты с цветастыми рисунками, освобождали парты и шумной толпой валили на выход. Я всеобщему поветрию пока не поддался и носил конспекты и немногочисленные учебники в сумке с надписью «BOX»; вот и сейчас закинул её на плечо, выждал, когда схлынет устремившаяся на выход толпа и без лишней спешки спустился по проходу меж рядами к кафедре лектора, а там вслед за остальными прошествовал в коридор.

На крыльце Миша Ильченко пожал нам руки и потопал к остановке, не пожелав оставаться на последнюю пару. Ну да — в его состоянии физические нагрузки определённо противопоказаны.

Медников повертел головой, высматривая одногруппников, потом закурил.

— Угощайся, — протянул он мне пачку «Мальборо».

— Красиво жить не запретишь? — усмехнулся я и отказался. — Спасибо, не курю.

— А, точно! Спорт наш друг? — с усмешкой произнёс Витя, затянулся, выдохнул дым и ожидаемо продолжил: — Кто не курит и не пьёт, тот…

— В курсе, — оборвал я его и спросил: — Не видно наших? Я ещё никого не запомнил толком.

Студенты из учебного корпуса так и валили, но знакомые лица на глаза не попадалось, и я посмотрел на наручные часы с изумрудным циферблатом в тон спортивному костюму.

— Вон наш стоит, — ткнул сигаретой Медников в растерянного патлатого паренька, потом указал на двух девчонок с одинаковыми обесцвеченными кудряшками химической завивки. — И эти тоже наши.