Борис Ефимович поморщился.
— Не хотелось бы светиться…
— Кто бы сомневался! — рассмеялся дядька. — Выходит, зиц-председателем мне быть придётся. И ответственность вся тоже на мне будет!
— Вы как хотите, — быстро вставил я, — но моя доля — треть. Тридцать пять процентов для ровного счёта. Арендатора я нашёл.
— Пятьдесят на пятьдесят, — предложил Борис Ефимович. — Пятьдесят вам, пятьдесят мне.
Дядя Петя как-то очень уж озадаченно поскрёб затылок и с сомнением посмотрел на меня, а потом будто ва-банк пошёл.
— Мои двадцать процентов! — объявил он и припечатал ладонь к столу.
— Тогда с охранниками сам рассчитываешься, и мою Софью главным бухгалтером оформим с окладом в пять тысяч. Вся отчётность на ней будет.
— Это сколько тогда мне останется? — озадачился дядька. — Сергей, у тебя калькулятор был, неси!
Но Борису Ефимовичу калькулятор не понадобился, все расчёты он провёл в уме.
— Если исходить из шестидесяти тысяч арендных платежей, то двенадцать тысяч твоя доля, и десять тысяч за охрану от института я точно выбью. Минус пять тысяч Софьи, получается — семнадцать тысяч тебе и двум сторожам.
— Негусто, — поморщился дядя Петя.
— Негусто?! — возмутился сосед. — Во-первых, за пять тысяч в месяц на сутки через двое очередь выстроится! Во-вторых, твой племянник, и пальцем о палец не ударив, двадцать одну тысячу заколачивать станет! Уж поделится с тобой, надеюсь, нетрудовыми доходами!
Озвученная сумма меня безусловно порадовала, и я кивнул.
— Поделюсь. Только давайте сначала с арендатором условия обговорим. Ему деваться некуда, но мало ли. Шестьдесят тысяч в месяц — деньги немаленькие.
— И когда ты с ним поговорить сможешь?
— Да лучше прямо сейчас. Сразу бы и хозблок показали.
— Так идите и договаривайтесь! — напутствовал нас Борис Ефимович. — Только обо мне ни слова.
— Ну вот, чуть что — сразу в кусты, — усмехнулся в прокуренные усы дядя Петя, который соседа в качестве собутыльника ценил и уважал, но как делового партнёра заранее подозревал во всех смертных грехах.
— Ой, да перестань ты! Если до директора слухи дойдут, вылечу с работы как пробка из бутылки, и кому от этого легче будет? Всё, как вернётесь, звякните мне, я поднимусь.
На том наше учредительное собрание и закончилось.
06|09|1992
вечер
Гуревича-старшего мы едва не упустили. Он уже открывал дверцу автомобиля, когда я окликнул его:
— Роман Маркович!
Тот повернулся и воззрился на нас с нескрываемым удивлением.
— Да, Сергей?
— Мой дядя, Пётр Трофимович, насчёт склада поговорить хотел.
Дядька протянул руку, и Гуревич после некоторой заминки её всё же пожал.
— Что за склад? — спросил он с лёгким оттенком недоверия.
— Двести сорок квадратов, круглосуточная охрана, ответственное хранение, — заучено выдал дядя Петя.
Роман Маркович нахмурился.
— Сам по себе склад? Это где такой?
— Почему сам по себе? — хмыкнул в усы дядя Петя. — Институтский корпус на консервации и хозяйственный блок. — Он начал загибать пальцы. — Внутренний двор, гаражный бокс, склад, караульное помещение с удобствами, мастерские.
Гуревич задумчиво посмотрел сначала на меня, затем на дядьку и уточнил:
— Это официально всё?
— Конечно! — развёл руками дядя Петя. — Все документы покажем, если к соглашению придём. И договор ответственного хранения заключим, без этого никак.
Уверен, при обычных обстоятельствах прожжённый делец не стал бы и разговаривать на эту тему с бывшим одноклассником сына и его непонятным дядей, но сейчас наше предложение не заинтересовать его попросту не могло. Ну в самом деле — не искать же склад под триста пятьдесят тонн сахара через газетные объявления? Так-то можно, конечно, да только раньше такие дела исключительно по знакомству обделывались, не сказать — по блату. Вот и сработал, как пишут в детективах, «модус операнди» или «образ действий».
— Смотреть надо, — озвучил своё решение Гуревич.
— Да какой вопрос? — пожал плечами дядя Петя. — Есть время?
Роман Маркович указал на «семёрку» и уселся за руль, мы погрузились в автомобиль следом. Дядька начал показывать дорогу, а я с немалым трудом успокоил дыхание. Всего так и потряхивало от неуместного азарта.
Неужели выгорит?! Блин, ну хоть бы получилось договориться!
Открывать ворота для легковушки не стали, прошли в вытянутый двор, ограниченный четырёхэтажным корпусом, хозблоком и капитальным переходом между ними, через калитку.