Я поборол мимолётную неуверенность и выдвинулся навстречу, а дальше и слова вымолвить не успел, как подняла хай деваха.
— Ты что себе позволяешь, козёл?! — сходу заблажила она. — Ты знаешь, кто мой муж? Ты хоть представляешь, что он с тобой сдает, урод?
Захотелось отвесить истеричке леща, но я сдержался и уставился на Зинкиного одноклассника, не особо даже и пытавшегося скрыть самодовольной ухмылки.
— Завтра в восемь на школьном стадионе, — заявил, глядя ему в глаза. — Чтоб были оба!
Зимина так и взвизгнула.
— Ты, придурок, кем себя возомнил? Да тебя в асфальт закатают! Тебе конец, ты понял?!
— Не придёте, хуже будет, — добавил я, и ухмылочка у «бычка» явственным образом померкла.
Его сестрица шагнула вперёд и даже замахнулась, намереваясь проехаться по моему лицу длинными накрашенными ногтями, но стоило угрожающе развернуться, так и замерла с занесённой рукой.
— Сева тебя уроет! — выдала она, будто выплюнула. — Ты мне ноги, чмо, целовать будешь!
Сталкиваться с новоявленными хозяевами жизни приходилось уже не раз и не два, но ещё никогда прежде не испытывал столь нестерпимого желания придушить одного из них. Даже Мальцев, уж на что злопамятной гнидой оказался, и то такого откровенного омерзения не вызывал. А тут — так и перетряхнуло всего, аж лицо перекосило от бешенства. Как сдержался — сам не понимаю.
— Завтра. Восемь. Стадион, — процедил я, развернулся и зашагал к забору.
Вдогонку понеслась совсем уж откровенная брань; сделал вид, будто ничего не услышал. Саня-Татарин оглянулся и покачал головой.
— Блин, я бы не сдержался. Точно бы всёк и по херу на всё!
— Нельзя портить чужую собственность, — пожал я плечами с деланной беззаботностью, хотя в груди всё так и клокотало, а пульс и вовсе чуть ли не зашкаливал.
— В смысле? — не понял Санёк.
— Какой спрос с подстилки? Она меня сожителем стращала, вот с него и спрошу.
Колян присвистнул.
— С Лемешева? Так он под цыганами ходит!
— Да без разницы, под кем он ходит. За такой базар при любом раскладе ответит.
Но на деле так далеко я не заглядывал. Для начала собирался отделать Фила и его резкого дружка. Ну а если мы с пацанами против его группы поддержки не потянем, у Демида помощи попрошу, он не откажет. Самый фиговый расклад, с какой стороны ни посмотри, но тут заднюю уже не включить — придётся до конца идти.
— Мы завтра придём? — спросил вдруг Санёк.
— Приходите, — разрешил я. — Только особо не распространяйтесь, лады?
Пацаны пообещали не болтать и отчалили, а я двинулся домой, точнее — к Зинке. Та открыла на звонок почти сразу, но меня в квартиру запускать не стала, вместо этого надела тапочки и вышла в подъезд сама. Её родители вернуться с работы в столь ранний час никак не могли, а младшие брат с сестрой учились во вторую смену, так что я даже не попытался скрыть удивления.
— Ты чего?
— Рассказывай! — потребовала Зинка, оглянулась на дверь и пояснила: — У меня Зоя с Ксюшей, не надут поговорить спокойно.
Я обнял девчонку и в шутку предложил:
— Может, тогда ко мне поднимемся?
Зинка в ответ скорчила рожицу.
— Серёжа! Рассказывай, что у вас там стряслось!
Я тяжело вздохнул.
— Да ничего особенного. Зимин вызвонил сестрицу, она подрала глотку, и разошлись.
Девчонка пресекла мою попытку переместить ладонь с талии чуть ниже, но отстраняться не стала, лишь потребовала:
— С самого начала, Серёжа, рассказывай! С самого начала!
Ну я и выдал слегка отретушированную версию. Зинка помрачнела.
— Ты с Артуром осторожней. Он с головой не дружит и вечно за Филом бегает как хвостик.
— За Филей, — поправил я подругу, и та хихикнула, но сразу согнала улыбку с лица и заглянула мне в глаза.
— Драться будете?
Я ничего не ответил, просто её поцеловал. Но в итоге, конечно, пришлось сознаться.
— Завтра вечером, — сказал, не став делать секрета из нашей договорённости, а точнее — моего ультимативного требования.
Зинка печально вздохнула и потянула меня в квартиру.