Я тогда стал уже другим человеком — более опытным и еще более независимым. Буквально через несколько дней после моего назначения я вернулся в Вашингтон, дабы уладить последние дела, и вдруг узнал о чрезвычайном происшествии. Оказалось, что принимается странное постановление правительства, направленное на административный контроль над ценами путем регулирования рентабельности. Это было антирыночное и скандальное постановление, способное подорвать всю экономическую политику.
Я попытался узнать подробности у А.Головкова, который тогда еще был главой аппарата правительства. Он, как оказалось, «пропустил» постановление потому, что уже сам был на «выходе» из правительства и ему было все равно. Примерно такую же позицию занял министр экономики А.Нечаев. Скоро выяснилось, что постановление было подготовлено еще реформаторским гайдаровским правительством (!), на что активно ссылался В.Черномырдин.
Я направил Б.Ельцину свои предложения о том, как выправить ситуацию, еще до формального доклада В.Черномырдину, и нас вызвали в Кремль. Как назло, я умудрился опоздать! Когда я вошел, Президент и премьер-министр уже сидели за столом.
Ситуация была очень неловкая, так как перед Б.Ельциным лежали мои предложения, а он требовал от В.Черномырдина исправить ошибку. Слава Богу, что он поручил нам самим быстро найти компромиссное решение — в противном случае он пообещал выпустить корректирующее постановление без нас (без правительства).
В результате появилось новое постановление, которое свело на нет предыдущее, и вопрос был урегулирован в целом удовлетворительно. Первый раунд был выигран.
Такое начало окрылило меня. Мы постарались быстро при участии различных экономических ведомств набросать простой план первоочередных финансово-экономических реформ на 1993 год. Участвовали все экономические министры: А.Чубайс, С.Глазьев и др.
Получилась неплохая, на мой взгляд, программа действий, и я упорно старался выполнять ее в течение всего 1993 года. Она была основой наших переговоров с МВФ и написания первого совместного заявления правительства и Центробанка об экономической политике России.
Одновременно с этим я занялся кадровой политикой. Пригласив беспомощного главу налоговой службы И.Лазарева, я предложил ему написать заявление об уходе. Что он и сделал без промедления.
К сожалению, не удалось уволить председателя Госкомдрагмета Е.Бычкова. У всех руководителей правительства — с Е.Гайдара и до В.Черномырдина — он всегда вызывал большие сомнения. Был уже и кандидат на замену. Однако заменить его не удалось — выручала его прошлая работа в Свердловске. Печальные результаты его деятельности известны. Если бы высшее руководство вняло нашим предложениям, то сегодня не пришлось бы разбираться с алмазными скандалами.
Приходилось «сражаться» и за себя: так, однажды на заседании правительства я резко оборвал вице-премьера Г.Хижу, к которому я в принципе всегда неплохо относился, но он часто лез явно не в свое дело и предлагал неприемлемые вещи. Например, он любил, будучи инженером(!), рассуждать о денежной массе вместо того, чтобы заниматься производительностью труда и эффективностью производства. Мой демарш произвел должное впечатление. Пару месяцев меня не трогали.
…Получение должности заместителя Председателя правительства побудило меня в 1993 году основательно заняться анализом проблемы неэффективности структуры и функционирования нашего правительства. Было очевидно, в условиях рыночных преобразований действует чисто советская неэффективная система управления. Надо сказать, что Е.Примаков и С.Степашин сохраняли ее и в 1999 году и потому, в том числе, и не имели результатов.
Тогда же я написал руководству страны подробную записку по данному поводу с предложениями по изменению структуры правительства, по прекращению дублирования функций ведомств, по сокращению числа вице-премьеров, выступающих какими-то странными «старшими министрами» без конкретных полномочий. Предлагалось также ликвидировать аппарат правительства в нынешнем виде, дабы не дублировать министерства и т. д. Тогда же, чтобы привлечь общее внимание, я обнародовал эти предложения в прессе.
К сожалению, ничего сделано тогда не было. Налоговая инспекция и налоговая полиция, фонд имущества и комитет по имуществу продолжали дублировать друг друга. Более того, идею сокращения числа вице-премьеров в начале 1994 года использовали для того, чтобы вытеснить из правительства меня, А.Шохина, С.Шахрая. Была попытка избавиться и от А.Чубайса (решение о его увольнении существовало в декабре 1992 года).
Поэтому, когда сегодня говорят о каких-то радикальных концепциях структуры правительства, я улыбаюсь, так как все это мы уже проходили, причем многократно. А воз и ныне там.
В качестве странных методов работы нашей власти в то время можно привести как пример постановления правительства по вопросу повышения цен на нефтепродукты. Дело в том, что в разгар подготовки к референдуму о доверии Президенту, правительству и реформам в апреле 1993 года кто-то доложил Б.Ельцину, что какие-то провокаторы повышают цены на бензин. Он, естественно, жестко потребовал объяснений от правительства.
Началась паника. Первый вице-премьер В.Шумейко попросил Госкомцен срочно написать проект постановления, который выправлял бы ситуацию. Результатом было безмозглое постановление о выплате чуть не всем подряд разницы между прежними и новыми ценами. Большего абсурда представить нельзя.
Несмотря на мои возражения, постановление подписали, а В.Черномырдин устранился от дискуссий с Президентом. Постановление уже в мае дезавуировали, результатом была потеря бюджетом нескольких сотен миллионов долларов — гигантская сумма и сегодня.
С другой стороны, в 1993 году мне и моим коллегам многое все же удалось. Реформы продвигались вперед. Так, одним из самых значительных своих и коллег достижений я, безусловно, считаю решение вопроса об отмене импортных дотаций.
Сегодня уже об этом забыли, а тогда это была одна из самых больших «черных дыр» в бюджете. Дело было предельно простым: вы закупаете что-нибудь за границей за государственный счет, а сами платите, допустим, всего 10 процентов от реальной стоимости товара. Понятно, что в стране никто не перепродавал этот же товар по такой низкой цене и разница фактически клалась в карман.
С самого начала я повел беспощадную борьбу с импортными дотациями как формой явной коррупции, хотя сопротивление всех ведомств было колоссальным. Никто из реформаторов в правительстве не верил, что это «явление» можно ликвидировать. На совещаниях наши противники устраивали истерики. Мне приходилось даже «угрожать» некоторым сотрудникам аппарата правительства, которые активно саботировали появление решений.
В конце концов, мне удалось сломать сопротивление и в несколько приемов ликвидировать эту кормушку для коррупционеров. Никто, правда, даже спасибо не сказал. Подумаешь, несколько миллиардов долларов общественных средств сэкономили! Эка невидаль!
Другая проблема, с которой мы столкнулись, состояла в управлении так называемыми внебюджетными фондами при различных министерствах. Их было несколько десятков. «Отщепляя» на начальной стадии часть доходов, они распыляли гигантские бюджетные ресурсы и выводили их из-под контроля правительства и Министерства финансов.
И вновь после длительной и изнурительной борьбы нам удалось ввести в бюджет полтора десятка внебюджетных фондов, что существенно улучшило финансовую ситуацию страны. Конечно, о ликвидации фонда «Газпрома» тогда и не мечтали, и только давление МВФ помогло с ним справиться через пару лет. О роли и месте социальных внебюджетных фондов (Пенсионный фонд, Фонд социального страхования и т. д.) дискуссии продолжаются, к сожалению, и по сей день.
Другими достижениями 1993 года я считаю ликвидацию неконтролируемых кредитов странам СНГ, повышение уровня процентных ставок в Сбербанке до реального уровня, покрывающего инфляцию[9], наведение порядка с распределением кредитов и бюджетных средств и многое другое, о чем речь еще впереди.
9
Сегодня это трудно понять, но до моего прихода в правительство в Сбербанк клали деньги под 8-10 процентов в месяц при инфляции 20–30 процентов, другими словами сбережения населения продолжали таять.