С каждым словом от колдуна исходила неведомая мощь, наполняя комнату чарами запрещенной черной магии. Казалось, что какая-то невидимая сила окружала тело Малькома, проникая в него.
Еще больше охранников окружили их, крепко держа цепи, сковывавшие Малькома и Каллена. Один из самых крупных вампиров уперся коленом в позвоночник Каллена, заставляя его откинуть голову назад, пока другой пытался разжать его зубы.
- Нет, нет! - Взревел Мальком, отчаянно пытаясь вывернуться.
Вайсрой сделал надрез на своём запястье.
- Это мой тебе подарок. Жажда. Я собираюсь сделать так, что кровь будет звенеть у тебя в ушах, заставлю тебя обедать плотью демона каждый день целую вечность.
Он сунул истекающую кровью рану к насильно открытому рту Каллена.
- Ты станешь таким же как мы, и будешь верен только мне. Сейчас это начнется.
- Не пей это, Каллен! - взревел Мальком, но они заставили его проглотить это.
Затем они накинулись на Малькома, нанося ему удары до тех пор, пока он не стал слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Густая отвратительная кровь Вайсроя тоже начала стекать вниз по его горлу.
Потом вампир поднял свой меч. Мальком как мог сражался с цепями, но силы покидали его, ни он, ни Каллен не могли освободиться.
Каллен встретился взглядом с Малькомом на одно мучительное мгновение - как раз перед тем как меч Вайсроя вонзился в шею Каллена, его тело рухнуло назад, голова упала в могилу. Полные ужаса, невидящие глаза пристально смотрели вверх на Малькома. Брови принца были всё еще приподняты, зубы крепко стиснуты.
Мальком широко открыл рот от ужаса, не веря тому, что произошло, пока воспоминания о проведенных вместе годах мелькали в его голове.
Эти двое демонов прошли вместе через бесчисленные сражения и одержали больше побед, чем поражений. Множество раз Мальком спасал жизнь Каллена; сотни раз Каллен хвалил его, поддерживал и помогал стать лучше.
- Ты бесстрашный воин, уже не тот, кем был раньше, ты выше своего прошлого.
- Без сомнения, у тебя достаточно интеллекта, чтобы научиться читать! Кто, дьявол, убедил тебя в обратном?
- Ты сильнее и быстрее остальных, твоё желание жить сильнее чем у всех, кого я знаю. Ты видишь то, что другие не в состоянии увидеть. Уникальность - это своего рода благородство, не так ли, брат?
Постепенно Мальком начал забывать о темных пятнах в своем прошлом. Он посмел мечтать о лучшей жизни.
Сейчас Каллен был мертв. Мальком взревел с бессильной яростью, его глаза увлажнились от горечи потери. Каллен. Мертв.
Или еще хуже.
Колдун разбросал по телу Каллена черный порошок, покрыв его темным слоем пыли.
- Нет! - выкрикнул в ответ Мальком. - Оставьте его в покое!
Колдун стал еще усерднее что-то повторять, его сила стала ощутимее.
От удивления губы Малькомы раскрылись. Тело Каллена было безжизненным, но с каждым словом колдуна оно начинало дергаться, двигаясь по земле.
И вовсе не в предсмертных судорогах. Оно корчилось от просыпающейся в нем жизни. Его обезглавленное тело вновь стало качать кровь.
Вайсрой снова щелкнул пальцами, подзывая рабов-демонов. Как только эта парочка спихнула тело Каллена в могилу, колдун разбросал еще больше того порошка повсюду. Чтобы тело Каллена соединилось с головой?
Когда из глубины могилы повалил дым, Вайсрой поднял свой окровавленный меч.
- Теперь твоя очередь, Слейн. И я обещаю тебе, воскрешение из мертвых - если оно конечно случится - будет самой легкой частью. Если ты выживешь, я сломаю тебя.
Мальком молча молися о настоящей смерти, умоляя богов, которые никогда не отвечали даже на самые его отчаянные просьбы. Пожалуйста, не дайте мне воскреснуть; Меч просвистел в воздухе. Он почувствовал легкий укол лезвия.
А потом пустота.
Несмотря на молитвы Малькома, он и Каллен оба воскресли две ночи спустя, проснувшись, они оказались в настоящем кошмаре, глубоко под землей в полной темноте. Когда они дюйм за дюймом прорыли сквозь землю и грязь себе путь на поверхность, их бросили в темные камеры подземелья Вайсроя.
Они не задохнулись, когда воскресли из мертвых, потому что теперь им не надо было дышать. И их сердца больше не бились.
Ходячие мертвецы. Вампиры. Я один из них.
Нет! Мальком до сих пор не мог смириться со своей судьбой, он был полон решимости яростно сражаться с ней. Даже когда понял, насколько сильно он изменился.