- Следи за дорогой, - произнес Рунин, когда я заметила на бигборде рекламу любопытного фильма.
- Угу, - кивнула я и уставилась на дорогу.
Как давно я не ходила в кино! А фильм обещал быть захватывающим...
Прадо подрезал меня так неожиданно, что я в панике вывернула руль налево. В мгновение Рунин схватился за руль, и вернул Гелендваген на первую полосу, как раз в тот момент, когда сигналя, мимо промчалась машина. Только благодаря тому, что Рунин во время сориентировался и не поддался панике как я, мы избежали столкновения!
Я, дрожа от шока, хватала воздух ртом, а Рунин продолжал держать руль.
- Ты что совсем что ли? - процедил сквозь зубы он, испепеляя меня взглядом, - Съезжай к обочине!
Еще не отойдя от произошедшего, я на грани истерики, последовала его указу. Он без слов дал понять, что моя поездка за рулем окончена, и мы быстро поменялись местами.
- Никогда, слышишь, никогда не отвлекайся от дороги! - гневно отчеканил Рунин и стукнул кулаком по рулю, что я подпрыгнула на месте от неожиданности.
- Но я же не виновата! Меня подрезали! - дрожащими губами воскликнула я и на глазах навернулись слезы.
Рунин откинулся на спинку сидения и просидел так не дольше минуты, именно столько ему понадобилось времени, чтобы вернуть самообладание. Затем завел мотор, и мы поехали дальше.
Мне в отличие от него нужно было больше времени, чтобы прийти в себя. Меня все еще трясло, а слезы не останавливаясь, стекали по щекам. Мы чуть не попали в аварию! И вовсе не по моей вине! А он вместо того, чтобы успокоить, еще и наехал на меня!
Спустя пятнадцать минут, когда я уже немного успокоилась, заметила, что за окном стали реже появляться здания, а все чаще деревенские жилые дома. А вскоре стали встречаться, коровы, лениво жующие траву. Мы ехали через какую-то деревню! Куда он меня везет?
- Что мы здесь делаем? - не выдержала я, когда мы свернули на пыльную проселочную дорогу у леса.
Признаться честно, было немного жутковато, что Рунин не говоря ни слова, завез меня неизвестно куда.
- Вот здесь можешь спокойно покататься, - произнес он и остановился.
Я, проверяя не ослышалась ли, в изумлении посмотрела на него.
- Не хочу кататься!
- Но тебе же понравилось. Я видел...
Рунин выглядел виноватым, и я почувствовав, что права в своей обиде, не стала молчать:
- Сначала наезжаешь на меня, а потом как ни в чем не бывало, предлагаешь покататься?! Специально завез от всего подальше, чтобы я не покоцала любимую машинку?!
Не желая его слушать и от части боясь наговорить лишнего, я вышла из машины, и не зная куда податься, двинулась к лесу, где можно было спрятаться от палящего солнца.
- Ты не права, - донеслось до меня.
Я, кипя от злости, бодрым шагом ступала по протоптанной тропинке, углубляясь в лес. Как же он меня бесил! Я не заслужила, чтобы на меня спускали всех собак, за то, что какой-то придурок решил, что на дороге один!
- Я не хотел тебя обидеть... - услышала я, когда остановилась.
Не оборачиваясь, я сорвала с куста листок, и разглядывая разъеденные насекомыми края, вертела в руке. По тону было понятно, что Рунин сам очень расстроился из-за того, что так отреагировал. И моя злость стала утихать.
- Меня выводят из себя невнимательные водители и лихачи.
- Тогда ты должен был разозлиться на водителя Прадо, а не на меня, - резонно заметила я.
- Знаю, - признался Рунин. - Но ты была рядом, еще и запаниковала... и я сорвался на тебя. Ты простишь меня?
Я аж выронила листик, такой неожиданностью были его извинения и обернулась. Рунин сутулясь, засунул руки в карманы джинс и затравленно смотрел на меня. И меня это так тронуло, что неосознанно вырвалось:
- Конечно, прощу! - смутившись своей реакции, тихо добавила, - Но попозже...
Он облокотился спиной о дерево и уставился в одну точку. А я, потоптавшись на месте, села на засохший пень в метре от него. Наслаждаясь свежим воздухом и вдыхая аромат травы, я слушала пение птиц и никак не могла понять, почему Рунин выглядел таким отчужденным и потерянным.
- Мою маму сбила машина, - неожиданно заговорил он. - Может водитель очень торопился, может отвлекся на секунду, может не справился с управлением - мы этого возможно никогда не узнаем. Нам известно только то, что он не остановился. Не вызвал скорую. Не остался, чтобы хотя бы морально поддержать. Он просто уехал, оставив маму лежать в грязи, медленно истекать кровью и мучиться от адских болей. Он просто уехал.
Рунин поджал губы, не в силах понять, поступок водителя. У меня ком в горле встал, и на глазах навернулись слезы. Столько горя была в его глазах, с таким трудом ему давались слова. Он буквально заставлял себя говорить, что я поняла - мама была запретной темой и возможно, я первая, кому он настолько доверился.