- В то раннее утро воскресенья на улице не было ни души, ни одного свидетеля и ей оказали помощь слишком поздно. Отец считает, что нам с сестрой не нужно знать подробностей и поэтому не говорит, сколько ей пришлось так пролежать, пока на неё не наткнулся пенсионер, выгуливавший пса. Я просто надеюсь, что совсем не долго. Нам не сообщили, потому что телефон её разбился в дребезги, а документов при ней не было. Только, когда она не вернулась во время с пробежки, отец заволновался и попытался до неё дозвониться. Он набирал её номер снова и снова, а я играл в приставку, и у меня даже сердце не екнуло. Мне даже в голову не пришло, что с ней могло что-то случиться! Это же мама! Она всегда, всегда будет рядом, чтобы не произошло!
Он замолк и горько усмехнулся. А я вдруг вспомнила о том, как он настоял, чтобы я позвонила родителям. По всей видимости, он все еще хорошо помнил, страх и метания отца, когда любимый и родной человек, внезапно перестал отвечать на звонки.
- Папа поднял на уши всех родных, друзей и знакомых, и вскоре нам позвонили. Мы немедленно помчались в больницу, чтобы... - Рунин сглотнул, - чтобы... Я слышал, как отцу сказали, что её можно было спасти, если бы доставили в больницу раньше.
Он сморщился от раздирающей его боли.
- Она умерла за минуты до нашего приезда.
Рунин стоял с остекленевшими глазами, будто сейчас находился не рядом со мной в лесу, а в больнице и был снова тем десятилетним мальчиком, который не успел попрощаться с мамой.
- Рунин... - я прижала руки к груди, не находя подходящих слов для утешения.
Он словно очнувшись, посмотрел на меня убитым взглядом.
- Я рассказал это, чтобы ты меня поняла...
- Я поняла...
- Ты простишь меня?
- Не может быть иначе!
- Я ужасный человек...
- Ты же ничего не сделал!
- Сделал, - с сожалением проговорил Рунин. - За день до этого я устроил скандал из-за поездки во Францию, куда собирался отец по делам, а меня брать отказался. Я злился на него, злился на маму, потому что она могла попросить его взять меня с собой, и он бы не отказал. Он никогда ей ни в чем не отказывал. Но мама сказала, что так редко видит меня из-за своей работы, из-за моей школы, тренировок и гулянок с друзьями, что будущие выходные мы должны провести втроем. Она, я и сестра. В другое время я был бы только рад, мама умела веселиться, но в тот момент мне больше хотелось во Францию. И поэтому, чтобы показать ей насколько зол и обижен, я не подошел обнять её перед сном, как делал это всегда и сделав вид, что не слышу её зова, громко хлопнул дверью своей спальни.
- Ты был ребенком.
- Тогда почему я не могу простить себя?
- А ты пытался?
Рунин не ответил на мой вопрос, оттолкнулся от дерева и повернулся спиной, будто хотел скрыться от меня. Я смотрела на его осунувшиеся плечи, и видела совсем другого человека. Без маски беззаботности и равнодушия. Простой парень со своими ранами на душе, которые возможно никогда не заживут.
- Не жалей меня, - серьезно проговорил Рунин, не оборачиваясь.
- Не жалею, я тебе сочувствую.
Страшно представить, какое горе пережила его семья, он. Я даже подумать боялась, что бы было со мной, если бы с кем-то из родителей что-нибудь случилось. Рунин стоял среди деревьев, такой одинокий и потерянный, что я поддалась порыву, подошла и обняла его со спины. Мне хотелось поддержать его хоть как-нибудь, потому что подходящих слов, чтобы уменьшить боль потери не находились, возможно таких просто не существовало.
Рунин вздрогнул, положил руки поверх моих, и крепко сжав отбросил от себя.
- Уходи, - тяжело произнес он.
- Прости, я хотела...
- Уходи! - повысил голос Рунин и оперся рукой о дерево, будто у него выворачивало желудок.
- Тебе плохо? - испугалась я и заглянула ему в лицо.
- Беги от меня!
На мгновение наши взгляды встретились, я заметила, что его синие глаза потемнели, и они жадно блуждали по моему лицу, шее и ключицам. Казалось, что Рунин ужасно голоден. И изголодался он по чужому телу. По моему телу.
- В машину, я сказал! - рявкнул он.
Испугавшись, я отпрянула, упала на попу, поднялась и рванула в сторону Гелендвагена. Сердце бешено билось, я не могла отделаться от предчувствия чего-то ужасного. Не разбирая дороги, я мчалась к машине, к спасению, где могла спрятаться от очнувшегося зверя. Своим прикосновением в неподходящий момент я разбудила животное, которое так тщательно сдерживал Рунин. И как я не подумала раньше, что разговор о маме вывел его из равновесия, лишил самообладания и сделал уязвимым для приворота. Обняв его, я поступила необдуманно, рискованно и теперь остается только надеяться, что он справится. Он должен справиться, иначе...