Премьер Рейно сообщил, что Гамелен больше не имеет резервов, да и идей тоже. Он принял министерство обороны у Даладье, освободил от обязанностей Гамелена, назначил генерала Максима Вейгана, только что прибывшего из Сирии, и поручил ему командовать армиями, а затем провозгласил посла в Испании, маршала Анри Филиппа Петэна, вице–президентом кабинета. Вейган прибыл на фронт 21 мая, однако оказался не способен разработать план, который мог бы в корне изменить ситуацию, становившуюся для союзников просто катастрофической.
Танки Клейста стремительно продвигались по территории, напоминавшей длинный коридор. Все дороги были забиты беженцами, которые создавали хаос, в то время как танковые колонны должны были получать боеприпасы и топливо. Необходимо было обезопасить фланги на случай контратаки союзников. 14–й моторизованный корпус Витерсхайма пытался обеспечить прикрытие танковых колонн. Однако он был слишком малочисленным, а расстояния – чересчур велики. Надежное прикрытие могло быть обеспечено только пехотными подразделениями, однако большая их часть осталась далеко позади. Рунштедт делал все возможное, чтобы ускорить движение пехоты, но она тащилась черепашьим шагом, бреши невозможно было затянуть, а немецких солдат на каждом перекрестке подстерегали опасности.
Немецкие генералы, как и союзники, были поражены скоростью и успехом действий германских танков. До сих пор они лишь наполовину верили в то, что происходит. Гитлер, в свою очередь, сделался «чудовищно нервозен». Он поспешил на встречу с Рунштедтом 15 мая и велел ему не двигаться в сторону «безграничных берегов» (Uferlose).
Рунштедт также выражал беспокойство и приказал Клейсту остановиться, чтобы дать время пехоте нагнать его. Клейст не сообщил Гудериану о сомнениях, царящих среди вышестоящих чинов, а просто приказал ему остановиться. Однако Гудериан и другие командиры бронетанковых частей видели, что грандиозная победа практически у них в руках. Ее можно закрепить, только если продолжать решительное наступление на запад, не давая разбитому и все более отчаивавшемуся врагу шанса перейти в контрнаступление.
Гудериан, невзирая на авторитет Клейста, продолжил продвижение на следующие сутки под предлогом того, что «для следующих позади пехотных корпусов потребуется много места». С разрешением «расширить плацдарм» Гудериан лично повел танк в Бувельмон, городок в 24 милях к юго–западу от Седана. Это оказалось самым дальним переходом 1–й танковой дивизии, во время которого в тяжелые бои был вовлечен 1–й пехотный полк.
Посреди горящей деревни Гудериан обнаружил, что пехота изнурена. Солдаты по–настоящему не отдыхали с 9 мая, они валились спать прямо в узких траншеях. Гудериан объяснил полковнику Бальку, что его полку предстоит расчистить дорогу для бронетехники.
Бальк пошел к своим офицерам, которые стали возражать против продолжения атаки неимоверно измученными войсками. «В таком случае, – сказал им Бальк, – я займу этот город сам». Когда он отправился выполнять свое обещание, смущенные солдаты последовали за ним и захватили Бувельмон.
Таким образом, был ликвидирован последний пункт сопротивления французов, и немцы вышли на открытые равнины к северу от Соммы, практически не встречая какого–либо значительного сопротивления. К исходу дня 16 мая передовые части Гудериана прибыли в Марль и Дерси в 55 милях от Седана.
Гудериан решил, что этот поразительный успех утихомирит сомневающихся в штабах, и отправил сообщение о том, что он намеревается продолжать продвижение и на следующий день, 17 мая. Рано утром Гудериан получил радиограмму, что Клейст прилетит в 7 часов утра. Клейст прибыл точно по времени, даже не пожелал Гудериану доброго утра и разразился тирадой по поводу неповиновения приказам. Гудериан сразу же попросил, чтобы его освободили от командования. Клейст, поостыв, кивнул и приказал ему передать командование следующему по чину старшему офицеру.
Гудериан радировал в штаб группы армий Рунштедта о случившемся и сказал, что летит туда с рапортом. Через несколько минут пришло сообщение о том, чтобы он оставался на своем месте. Ожидали прибытия командующего 12–й армией генерал–полковника Вильгельма Листа, который должен был. разобраться в этом деле. Лист появился через несколько часов и сказал Гудериану, что приказ остановиться исходил от Рунштедта и что Гудериан не отправится в отставку. Лист полностью соглашался с желанием Гудериана продолжать движение вперед, при этом он поручил ему провести «рекогносцировку сил». Это было уловкой – получалось, что Гудериан не пренебрег приказом Рунштедта, но просто обошел его.
Преисполненный благодарности, Гудериан спустил с цепи свои танки, и они бросились вперед. Армейская группа Рунштедта запоздало отозвала свой приказ об остановке. К ночи 17 мая 10–я танковая дивизия захватила плацдарм у реки Уаза, недалеко от Муа, в 70 милях от Седана. На следующий день 2–я танковая дивизия взяла Сен–Кантен, который находился на 10 миль дальше Муа, а 19 мая 1–я танковая дивизия форсировала Сомму недалеко от Перонна, захватив плацдарм почти в 20 милях к западу от Сен–Кантена.
Скорость движения немецких бронетанковых частей сделала мощный контрудар почти невозможным. Но даже в таких условиях вновь сформированная 4–я французская танковая дивизия под командованием генерала Шарля де Голля 19 мая выдвинулась вперед с несколькими танками и атаковала немцев недалеко от Лаона, однако эта атака была легко отбита. Неудача в бою против крупных танковых соединений стала типичной для британских и французских войск, которые следовали этой схеме на протяжении всей кампании. Даже после прорыва они могли бы остановить продвижение немцев, если бы сосредоточили в одном месте свою еще грозную бронетехнику и ударили в конкретную точку на германском фланге.
Однако этого не произошло. Минувшей зимой французы сформировали четыре бронетанковые дивизии, состоящие всего из 150 единиц танков, и попусту растратили их в отдельных сражениях, вроде атаки де Голля при Лаоне. Большая часть машин 3–й бронетанковой дивизии была распылена по пехотным подразделениям вдоль Мааса у Седана, в то время как оставшиеся танки были потеряны во время вялых контратак У французских танков либо истощились запасы топлива и они были раздавлены танками Роммеля, либо сквозь их чрезмерно растянутую линию (25 миль вдоль Уазы) передовые танки Гудериана прошли как нож сквозь масло.
В Бельгии танки десяти британских бронетанковых батальонов были переданы пехотным дивизиям. Кроме того, имелись они в трех французских механизированных дивизиях и отдельных французских танковых батальонах. Между тем несколько французских танков, собранных воедино в Жамблу, отлично проявили себя, показав, чего можно добиться при концентрации бронетехники.
20 мая 1–я танковая дивизия захватила Амьен и повернула на юг, чтобы сформировать плацдарм глубиной 4 мили в районе Соммы. В течение дня 2–я танковая дивизия добралась до Абвиля, и в тот вечер батальон дивизии прошел через Ноэль и стал первым германским соединением, добравшимся до побережья Атлантики.
Всего через десять дней с начала наступления союзнические армии были разрезаны надвое.
Войска союзников в Бельгии сформировали линию вдоль реки Шельда. Правый фланг располагался в районе Арраса, всего лишь в 25 милях от Перонна на Сомме. Таким образом, у немцев имелся только этот узкий коридор, в котором они должны были заправлять свои танки и продолжать наступление.
У союзников по–прежнему оставались шансы. Если бы им удалось закрыть эту брешь, то они имели бы возможность изолировать танковые части немцев, вновь соединить армии в Бельгии с войсками на юге и остановить наступление германских войск.
Лорд Горт, командующий британскими экспедиционными силами, приказал начать контрнаступление на юг от Арраса 21 мая. Он пытался заручиться помощью французов, однако те сообщили, что их войска не могут атаковать ранее 22 мая. Танки Гудериана уже находились возле Ла–Манша. Лорд Горт решил, что не может ждать, и приказал двинуться вперед двум пехотным батальонам 50–й дивизии и 1–й армейской танковой бригаде, имевшей в своем составе 58 танков «Мк.I» «Матильда», на которых стоял лишь один пулемет, а также 16 танков «Мк. II» «Матильда», оснащенных скорострельными двухфунтовыми (40–миллиметровыми) орудиями. «Матильды» были тихоходными пехотными танками, однако имели 75 –миллиметровую броню и поэтому оказались менее уязвимы для огня противотанковой артиллерии, нежели имеющие тонкую броню маневренные немецкие танки.