4 июня Уинстон Черчилль произнес речь в палате общин. Он завершил обращение следующими словами, которые вдохновили весь мир:
«Мы пойдем до конца, мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться на морях и океанах, мы будем сражаться с всевозрастающей уверенностью и силой в воздухе, мы будем защищать свой остров, чего бы это нам ни стоило. Мы будем сражаться на берегу, на взлетных площадках, будем сражаться на полях и улицах, мы будем сражаться в горах. Мы никогда не сдадимся, и даже если случится так (во что я не верю ни на миг), что этот остров или большая часть его будут порабощены и измучены голодом, тогда наша империя во всех морях, вооруженная и охраняемая британским флотом, поведет борьбу до тех пор, пока с божьей помощью Новый Свет со всей своей силой и мощью не сделает шаг вперед, чтобы спасти и освободить Свет Старый».
Развязка во Франции наступила быстро. За три недели немцы взяли в плен более миллиона человек, в то же время сами потеряли 60 000 человек. Бельгийские и голландские вооруженные силы были ликвидированы, а французские потеряли тридцать дивизий – почти треть своей прежней армии, к тому же лучшую и самую мобильную ее часть. Они также лишились помощи восьми британских дивизий, которые вернулись в Англию, а большая часть военной экипировки и снаряжения была утрачена французами безвозвратно. К югу от Соммы во Франции оставалась лишь одна английская дивизия.
У Вейгана насчитывалось шестьдесят шесть дивизий, большинство из них были обескровлены, и этими войсками нужно было держать линию фронта вдоль Соммы, Эны и линию Мажино, которая теперь стала длиннее, чем изначально.
Вейган бросил сорок девять дивизий, чтобы удерживать оборону вдоль рек, оставив семнадцать для защиты линии Мажино. Большинство французских механизированных дивизий были уничтожены или понесли серьезные потери. Между тем немцы быстро собрали десять танковых дивизий, доукомплектовали их и развернули 130 пехотных дивизий, из которых лишь несколько принимали участие в боях.
Верховное командование Германии реорганизовало свои мобильные войска, скомбинировав танковые и моторизованные дивизии в новый тип танковых корпусов – как правило, с одной моторизованной и двумя танковыми дивизиями в составе каждого корпуса.
Ставка вермахта отметила Гудериана, поручив ему командовать новой танковой группой, состоявшей из двух танковых корпусов, и приказала ему двинуться от Ретеля на Эне к швейцарской границе. Клейст приберег два танковых корпуса, которыми собирался нанести удар на юг с плацдармов над Соммой неподалеку от Амьена и Перонна, однако эти корпуса позже переместились на восток, чтобы подкрепить продвижение Гудериана. Оставшиеся танковые корпуса под командованием Гота также должны были продвигаться вперед между Амьеном и морем.
Наступление началось 5 июня, и Франция быстро сдалась. Не все у немцев прошло гладко, однако танки, как правило, избегавшие населенных пунктов, где могла быть организована оборона, вскоре практически беспрепятственно продвигались по дорогам, сея хаос и панику, вынуждая французских солдат сотнями и тысячами сдаваться в плен.
Образцово воевала 7–я танковая дивизия Эрвина Роммеля, которая 5 июня пересекла Сомму неподалеку от Хангеста к востоку от Абвиля. Дивизия настолько быстро и неожиданно появлялась в населенных пунктах, что французы прозвали ее «дивизией–привидением». 6 июня возле Ле–Киснуа вся дивизия выстроилась в двухкилометровый фронт с 25–м танковым полком во главе, и вся эта масса танков двинулась по стране, словно совершая экскурсию.
Через два дня танки добрались до Сены, в 11 милях к юго–востоку от Руана, проделали переход в 75 миль, затем повернули на северо–запад и двинулись к морю у Сен–Валери, где разгромили британскую 51–ю Горную дивизию.
Танки Гудериана отрезали северо–восточную часть Франции, быстро переместившись к швейцарской границе. Войска, защищавшие линию Мажино, отступили и сдались, практически не сделав ни единого выстрела.
Стремясь ухватить свой кусок пирога, 10 июня в войну вступила Италия. В тот же день президент Франклин Д. Рузвельт произнес речь на открытии Виргинского университета в Шарлоттсвилле. Рузвельт отбросил свой обычный пафос относительно того, что Америка должна всячески избегать втягивания в войну, и пообещал развернуть помощь «полным ходом». Однако его речь больше всего запомнилась осуждением действий Италии: по словам президента, она «нанесла удар кинжалом в спину своего соседа».
Немцы вошли в Париж 14 июня, а 16 июня добрались уже до долины Роны. В ту же ночь Франция запросила перемирия, 17 июня Рейно подал в отставку с поста премьера, и на смену ему пришел маршал Филипп Петэн.
Пока шли переговоры, гитлеровские войска двигались вдоль реки Луары. В этот момент французский легкий крейсер вывез золотой запас страны – 1754 тонны золота из банков Франции, Бельгии и Польши, и одновременно под руководством британского адмирала Уильяма Джеймса корабли переправили из французских портов в Англию почти 192 тысячи мужчин и женщин (144 171 англичанина, 18 246 французов, 24 352 поляка, 4938 чехов и 162 бельгийца). Многие французы присоединились к вновь созданному движению французского Сопротивления, руководимого Шарлем де Голлем, который прибыл в Великобританию, поклявшись до конца бороться против немцев.
22 июня французы приняли немецкие условия. Подписание соглашений состоялось в Компьене, в том же самом железнодорожном вагоне, где побежденные немцы в 1918 году подписали перемирие, ознаменовавшее окончание Первой мировой войны.
25 июня обе стороны прекратили огонь. Самая значительная военная победа современности была достигнута за шесть недель.
Глава 4.
Первая крупная ошибка Гитлера
Быстрая победа Германии над Францией и изгнание британских экспедиционных войск с континента поставили перед миром вопрос о будущем Великобритании.
Для многих являлось очевидным, что гитлеровские войска форсируют неширокий Ла–Манш и оккупируют Англию, как только закончится разгром Франции. Однако для успешного решения подобной задачи немцам необходимо было добиться по крайней мере временного превосходства в воздухе и на море в предполагаемом районе операции. В противном случае их десантные плавсредства – каботажные суда, баржи и транспортные корабли – просто не смогли бы достичь английских берегов.
Решающее значение имели действия ВВС. Командование германским флотом считало, что сможет обеспечить переброску войск с континента в Англию, но только в том случае, если авиация будет надежно контролировать воздушное пространство над десантными судами и кораблями эскорта, поскольку британский флот был намного сильнее немецкого.
Гитлер не хотел нападать на Великобританию, думая, что англичане образумятся, признают свою «безнадежную с военной точки зрения ситуацию» и запросят мира.
Фюрер был убежден в собственной правоте, несмотря на то, что Уинстон Черчилль ясно декларировал свои взгляды в знаменитой речи, произнесенной в палате общин 18 июня 1940 года, за четыре дня до падения Франции. «Вся ярость и мощь врага, вероятно, вскоре обрушится на нас, – сказал Черчилль. – Гитлер понимает, что либо ему придется сломить нас здесь, на острове, либо он проиграет войну. Если мы сможем выстоять, Европа сбросит иго нацизма и перед всем миром откроются широкие залитые солнцем горизонты. Давайте же тогда вспомним о своем долге и выполним его с такой отдачей, чтобы и через тысячу лет, если Британская империя сохранит свое величие к тому времени, люди могли сказать: «Это был их звездный час».
Вскоре после этого Гитлер получил наглядный урок от англичан, показавший всю их решимость продолжать войну.
Немцы оккупировали три пятых территории Франции, включая все Атлантическое побережье, оставив остальную южную часть страны якобы независимой: там в курортном городке Виши действовало правительство маршала Петэна. Серьезное беспокойство противоборствующих сторон вызывало будущее французского флота. Основная часть его была переведена в Тулон – гавань на Средиземном море, однако значительное количество боевых кораблей оставалось в портах Северной Африки.