Гитлер не смог реализовать ни одного великого стратегического плана. Начав кампанию, он был готов забыть даже о главной цели, лишь бы ухватиться за вдруг появившуюся возможность. Фюрер самым негативным образом проявил свою нерешительность в кампании 1940 года, из страха остановив свои танки как раз в тот момент, когда они готовы были прорваться сквозь оборону противника и уничтожить врага, фактически сорвав разгром союзников под Дюнкерком.
Киевская операция – один из величайших в истории примеров того, как лидер может соблазниться достижением сиюминутной цели и отказаться ради нее от планов, реализация которых могла принести решающую победу. В Киеве немцы добились значительного локального успеха, но упустили последний шанс выиграть войну.
Киев действительно представлял собой соблазнительную мишень. Группа армий «Юг» не смогла овладеть Киевом, но захватила Днепропетровск – город в 250 милях к юго–востоку от Киева. Сталин приказал защищать столицу Украины любой ценой, и советское верховное командование (Ставка) отправило три дополнительные армии, чтобы усилить Юго–Западный фронт, которым командовали Михаил Кирпонос и маршал Семен Буденный{19}.
Возникла реальная возможность образования гигантского «котла». Танковая армия Гудериана находилась уже в Стародубе, на северо–восток от Киева. В том случае, если 1–я танковая группа Клейста у излучины Днепра продвигалась на север, а части Гудериана совершали бросок на юг, они отрезали весь регион вокруг Киева. Гитлер видел такую возможность, и именно эта перспектива отвлекла его от наступления на Москву.
Кампания развернулась 25 августа. В то время как 2–я армия двигалась на юг со стороны Гомеля, танки Гудериана ударили из Стародуба, что в 75 милях к востоку, и захватили переправу через Десну в 60 милях южнее раньше, чем русские сумели уничтожить его. Из–за упорного сопротивления советских войск Гудериану потребовалась неделя тяжелых боев, чтобы прорвать оборону противника и продолжить движение.
Между тем 1–я танковая группа Клейста выдвинулась из Днепропетровска к находившейся западнее переправе через Днепр в Кременчуге и 12 сентября приступила к формированию «клещей».
К этому времени Советы начали понимать всю опасность обстановки, однако почти ничего не смогли сделать, чтобы остановить Гудериана. Буденный запросил у Москвы разрешения отступить. Однако Сталин ответил: «Удерживайте любой ценой». Он сместил Буденного, а вместо него командующим Юго–Западным фронтом назначил Семена Тимошенко{20}.
Советская группа армий оказалась в безвыходном положении. 14–15 сентября отдельные части германских танковых колонн соединились у Лохвицы, в 125 милях от Киева. Кольцо окружения сомкнулось.
Когда Тимошенко прибыл на место, он увидел всю невероятную опасность положения и 16 сентября лично отдал приказ войскам отходить, несмотря на пример командующего Западным фронтом Дмитрия Павлова, которого Сталин приказал расстрелять 1 июля после поражения под Минском. Кирпонос не осмелился сразу выполнить этот приказ и потратил два дня на тщетные попытки получить непосредственно от Сталина разрешение отступать. Но потом было уже поздно. Немцы образовали железное кольцо вокруг «котла» и занялись уничтожением русских армий, которые пытались вырваться из окружения. Кирпонос погиб в бою. К 19 сентября, когда немцы захватили Киев, сопротивление русских фактически прекратилось.
В киевском «котле» немцы взяли в плен 665 000 человек, что являлось крупнейшей единомоментной военной победой в истории с самым большим количеством пленных, захваченных в одном сражении.
Глава 10.
Неудача под Москвой
В течение первых дней войны советские чиновники вывезли 1500 фабрик и большое количество оборудования вместе с рабочими по железной дороге на Урал и в Западную Сибирь. В результате произошло значительное снижение уровня производства, рабочим приходилось жить в ужасных условиях. Однако это обеспечило дальнейшее восстановление показателей советской промышленности, которая в больших количествах стала производить оружие и военное снаряжение.
В тот момент многое зависело от готовности Запада поддержать Советский Союз.
В Соединенных Штатах и Великобритании многие сомневались, что Россия продержится хотя бы лето. В основной своей массе американцы злорадствовали по поводу того, что два самых страшных диктатора в мире дерутся не на жизнь, а на смерть, и надеялись, что Гитлер и Сталин будут сражаться до тех пор, пока полностью не обескровят друг друга. В то же время президент Рузвельт и премьер–министр Черчилль были в ужасе от перспективы того, что Гитлер может выиграть войну и за демократические завоевания придется бить –
Рузвельт и Черчилль надеялись, что эта акция замедлит военные приготовления Японии к войне, но она фактически ускорила их. Без импорта нефти из Соединенных Штатов или Ост–Индии японские военные операции могли захлебнуться за месяц. Армия и флот начали готовиться к вооруженному противостоянию.
Гопкинс вернулся в Лондон из Москвы как раз вовремя, чтобы успеть подняться на борт британского линкора «Принц Уэльский», который должен был перевезти Черчилля и его штаб на встречу с Рузвельтом в Плэйсенша–Бей, Ньюфаундленд, на Атлантическую конференцию, намеченную на 9–12 августа 1941 года. Это была первая встреча двух лидеров. Гопкинс сказал Рузвельту, что полномасштабная помощь России – стоящее дело. В худшем случае она будет задерживать продвижение Гитлера достаточно долго, чтобы дать возможность Соединенным Штатам подготовиться к войне. Гопкинс рекомендовал начать поставки Советам оружия и товаров по ленд–лизу.
Рузвельт отправил Сталину послание, в котором пообещал всестороннюю помощь через три месяца. На решение президента повлияло опасение, что Сталин может заключить мир с Гитлером, а это будет едва ли не хуже, чем победа Германии.
Как только Черчилль вернулся в Англию, антигитлеровская коалиция была создана де–факто. 12 августа 1941 года, в последний день конференции, палата представителей проголосовала за ее создание большинством в один голос – 203 против 202. Каковы бы ни были результаты голосования, они продемонстрировали решимость американцев противостоять внешней агрессии. Замораживание торговли с Японией явилось одним из примеров этой решимости, а Рузвельт сделал большее: он увеличил число американских боевых кораблей, сопровождающих британские конвои в Исландию, и обеспечил поставки в Советский Союз на всем протяжении этого пути.
25 августа Великобритания и Советский Союз ввели свои войска на территорию Ирана и обеспечили наличие всепогодной бесперебойной линии снабжения для России. Советские воинские части с севера и британские с юга вошли в страну, потребовали от шаха Реза Пехлеви отречения в пользу его сына и принудительно мобилизовали рабочую силу, чтобы построить дорогу между Шатт–эль–Араб и Каспийским морем для содействия американскому экспорту.
Когда танки Гудериана двинулись на юг, чтобы помочь завершить окружение советских войск под Киевом, Гитлер направил танковую группу Германа Гота на соединение с войсками группы армий «Север», чтобы совместными усилиями взять Ленинград. Однако финны отказались двигать войска дальше своей старой границы. Полмиллиона ленинградцев из трех миллионов населения города помогали возводить укрепления вокруг Ленинграда – всего 620 миль окопов, 400 миль противотанковых рвов, тысячи долговременных и дерево–земляных огневых точек.
Германские танки заблокировали юго–восточные подходы к городу, единственной дороге, идущей по земле, которая соединяла Ленинград с Большой землей. Таким образом, город оказался в кольце блокады, но еще оставался открытым водный путь к востоку от города через Ладожское озеро. Положение складывалось критическое, однако ни у кого из русских не возникало мысли о том, чтобы сдаться. В середине сентября Георгий Жуков, освобожденный с должности начальника генштаба из–за того, что посоветовал Сталину своевременно оставить Киев, прибыл с приказом удержать город.
20
Решением Ставки маршал С.К. Тимошенко был назначен главкомом Юго–Западного направления 13 сентября. Юго–Западным же фронтом продолжал командовать М.П. Кирпонос до своей гибели 20 сентября при попытке выхода из окружения. – Прим. ред.