Вторая волна так никуда и не пошла. Командование не смогло обеспечить солдат необходимым количеством американской экипировки. Однако диверсанты первой волны добились поразительного успеха. На задание ушло сорок джипов, и вернулись почти все, не считая восьми. Несколько немцев, взятых в плен, создали у союзников впечатление, что за линией фронта рыскают многочисленные группы саботажников. Постовые и другие солдаты останавливали каждую машину и допрашивали водителей, чтобы понять, не немцы ли они. Транспортные пробки создавали хаос, и тысячи неповинных американцев были арестованы.
Самому генералу Брэдли трижды приходилось доказывать свою личность: «В первый раз я сообщил, что столицей штата Иллинойс является Спрингфилд (тот, кто задавал мне вопросы, склонялся к мнению, что является Чикаго); во второй раз моей охране удалось остановить начинавшуюся потасовку; в третий раз мне пришлось назвать тогдашнюю супругу, блондинку, по имени Бетти Грейбл. Грейбл останавливала меня, а часовой не стал. Он был доволен тем, что озадачил меня, но тем не менее дал мне проехать».
Рунштедт разозлился, узнав о начале наступления. «Имеющиеся в наличии силы слишком малы для реализации такого исключительно амбициозного плана, – заявил он. – Ни один солдат не верит, что цель – добраться до Антверпена – действительно достижима».
Если бы немцы форсировали Маас, то оба их фланга стали бы уязвимыми для контрудара. Рунштедт предсказывал, что может образоваться глубокая дуга или выступ на линии, оборона которого будет дорогостоящим делом с неясными перспективами. Фельдмаршал Вальтер Модель, командующий группой армий «Б», разделял пессимизм Рунштедта, но ни одному из них не удалось заставить Гитлера изменить свои планы.
Для того чтобы лично руководить наступлением, Гитлер перевел свою штаб–квартиру из Восточной Пруссии в Adlerhost – «Орлиное гнездо», на востоке от Рейна, недалеко от Бад–Наутейма.
Гитлер выделил для наступления двадцать восемь дивизий, в том числе двадцать из них и 250 000 человек пошли в первой волне. Разумеется, вновь набранные солдаты были зелеными юнцами, которые не имели такой подготовки, как у тех великолепных войск, что прошли через Арденны в 1940 году. Но все же войска имели крепкое ядро из ветеранов и стойких сержантов, которые могли приструнить новобранцев, были у них и офицеры, закаленные в боях. Наиболее серьезной проблемой оказался транспорт. Ни в одной дивизии не было более 80 процентов необходимого количества машин. Топлива остро не хватало, а большая часть складов находилась на востоке от Рейна.
Но все равно Гитлер собрал тысячу танков, чтобы двинуть вперед семь танковых дивизий, и еще 450 машин находилось в резерве. Тактическая авиация оказалась самым слабым элементом: Герман Геринг нашел лишь 90 самолетов, половину того количества, которым располагало люфтваффе в 1940 году, и составлявшего пятую часть из числа бомбардировщиков, которые могли задействовать в сражении союзники. Геринг предоставит свою авиацию только на один день – после того, как будет закончено сражение на земле.
Имелось множество признаков того, что немцы выстраиваются напротив Арденн в немецких горах Шнее–Эйфель, о чем свидетельствовали данные воздушного наблюдения и перехваты немецких сообщений. Но офицеры американской разведки (G–2) на всех уровнях не сумели прийти к правильному выводу. Они обнаружили немецкие танки, но посчитали, что эти машины будут использованы для контратаки против войск союзников, когда те двинутся к Рейну и Руру. В G–2 приняли передвижения войск в Эйфеле за попытку отразить наступление американцев на севере и юге от Арденн. И, наконец, они думали, что немцам до такой степени не хватает топлива, а потери в войсках настолько огромны, что у германской армии нет возможности развернуть наступление.
Когда атака началась, Брэдли был совершенно поражен. «Откуда, черт побери, этот сукин сын набрал все эти войска?» – спросил он начальника своего штаба Левена Алена в штаб–квартире 12–й армейской группы в Люксембурге. А Эйзенхауэр, писавший, что он «моментально убедился, что это не было локальной атакой», выжидал до вечера следующего дня, чтобы поднять по тревоге две дивизии из тех, что он держал в резерве, – 82–ю и 101–ю воздушно–десантные. И только тогда они начали двигаться к месту событий.
Гитлер назначил дату наступления на 16 декабря 1944 года. За несколько дней до этого синоптики предсказали плохую погоду, и из–за этого самолеты союзников не летали. Снег покрыл землю. Сначала Гитлер приказал провести трехчасовую артподготовку, но Мантойфель возразил, что короткий, но концентрированный артналет достигнет того же эффекта и в то же время усыпит бдительность американцев. И вместо того, чтобы атаковать в 10 часов утра, как планировал Гитлер, что оставляло менее семи часов дневного времени для действий армии, Мантойфель предложил, чтобы артиллерия начала обстрел в 5.30 утра, задолго до рассвета. Гитлер согласился на эти изменения в первоначальном плане.
С американской стороны 99–я пехотная дивизия 5–го корпуса – новое, но вполне крепкое подразделение – прикрывала район от Моншау к югу до Лозхайма. Там 14–я кавалерийская группа, экипированная главным образом легким оружием, обороняла собственно «Лозхаймский проход». Так называли один из совершенно открытых регионов в Арденнах и, значит, главную дорогу для наступления войск противника.
К югу от Западного вала, примерно в 5 милях на восток от реки Ур (германо–люксембургская граница), располагались части 106–й пехотной дивизии 8–го корпуса, укомплектованной новобранцами, призванными незадолго до того, как они покинули Штаты.
Далее находилась 28–я пехотная дивизия – подразделение ветеранов, оправившееся после потери 5000 человек в лесах Хюртген. Дивизия удерживала 25–мильный сектор вдоль реки Ур до реки Сюр, примерно в 15 милях к–северу от Люксембурга.
Ниже располагались 28–я и 4–я пехотные дивизии. Они удерживали 20 миль вдоль реки, которая сейчас называется Зауэр, от Эхтернаха до Мозеля, и дальше вдоль Мозеля, до точки в 12 милях к юго–востоку от Люксембурга. 4–я дивизия пострадала в лесах Хюртген почти также сильно, как 28–я дивизия, и теперь отдыхала и ремонтировала технику.
В резерве 8–го корпуса Трои Миддлтон держал новую 9–ю танковую дивизию, кроме батальона «Б», приписанного ко 2–й пехотной дивизии 5–го корпуса. В зоне ответственности корпуса у Миддлтона было 242 средних танка «Шерман», а также 182 самоходных орудия и истребителя танков.
Многое зависело от продвижения 6–й танковой армии Зеппа Дитриха, имеющей в своем составе четыре танковые дивизии СС. Они ближе всего находились от Мааса и действовали на главном направлении.
Когда рано утром 16 декабря немцы прорвали линию фронта и устремились вперед, 99–я американская пехотная дивизия под Моншау успешно заблокировала движение частей правого крыла армии Дитриха в районе Уденбрата, перекрыв таким образом кратчайшую дорогу на Антверпен.
Войска левого, или южного, крыла Дитриха прошли через предместья Лозхайма, и в следующие два дня немцам удалось прорвать оборону американцев в районе Бутгенбаха и Эльзенборна. Но сопротивление 99–й дивизии не позволило немцам взять левый выступ позиций союзников, обеспечило американцам базу для последующих действий.
Тем временем 1–я танковая дивизия СС двинулась вперед, пытаясь обойти Льеж с юга. Авангард колонны – боевая группа под командованием подполковника{43} СС Иоахима Пайпера с сотней танков рвалась вперед, нацеливаясь на переправу через Маас у Ги. В Мальмеди, на перекрестке дорог, группа Пайпера навлекла позор на свое имя, убив восемьдесят шесть американских пленников, а также много бельгийских гражданских лиц{44}.
18 декабря группа Пайпера остановилась сразу же на востоке от Ставло, но не смогла захватить мосты через реку Амблев. Пайпер не пошел ни к складам, расположенным на севере, где хранилось 2,5 миллиона галлонов топлива, ни в Спа, дальше на несколько миль, где располагалась штаб–квартира 1–й армии Ходжеса. За ночь американские части добрались до Ставло и на следующий день прямо перед носом у Пайпера взорвали мосты через Амблев.
44
Очень громкая история, особенно тщательно изученная американскими историками. Наиболее распространенная версия: на перекрестке дорог у Мальмеди находилась группа американских пленных, которых охраняли танкисты–эсэсовцы. Внезапно один из немцев открыл огонь по толпе пленных, которые начали разбегаться. По американцам открыли огонь и другие эсэсовцы. Количество жертв, указанных в различных источниках, колеблется от 20 до 120 человек. После войны и Дитрих, и Пайпер были осуждены Американским военным трибуналом. Но в 1955 г. – Дитрих, а в 1956 г. – Пайпер вышли на свободу